Легендарный командир батальона «Восток» Александр Ходаковский так оценил день признания Донбасса Россией: «Когда по аэродромам Украины полетели ракеты, это было как избавление. Ракеты по нам летят до сих пор, но исчезла удавка неопределенности, а политика России превратилась в прямую линию».
Военкор KP.RU поговорил с ним о том, как эту удавку плели и как ее начали расплетать.
Я тоже хорошо запомнил «день признания Республик» 21 февраля 2022-го. Смотрел по телевизору с Юлей Чичериной, помню, как мы орали. Все орали. И где-то в темных дворах Донецка, даже пальнули пару раз в воздух. Потом случился маленький салют в центре столицы ДНР, на грани начала «комендантского часа». Он в девять вечера тогда начинался. Накануне СВО. Говорю Александру Сергеевичу:
- Мне тогда показалось, что некий исторический период – «украинская смута», начал хоть как-то двигаться к завершению. Вообще, когда эта смута на Украине началась? В 2014-м?
Ходаковский берет самую понятную единицу измерения новейшей украинской истории – президенты:
- На самом деле с приходом к власти Ющенко, с первого Майдана началась смута, в 2004-м. Перед Ющенко был Кучма. Он еще занимался экономикой Украины, и не было тогда мощной бандеризации, как системного явления.
- Да, они начали митинговать еще с развала СССР, но именно при Кучме на них случились жесткие гонения, в частности на УНА-УНСО* на Востоке и Юго-Востоке Украины. Они тогда активно работали с молодежью и почему-то обосновались на Донбассе…
- Да, они готовились к серьезным действиям – скупали аммонал (взрывчатку. - Ред.) для горных работ у шахтеров, печатали инструкции – как бороться с правоохранителями. В Донецке можно было увидеть, как во дворах школ они проводили занятия с детьми. Это была якобы начальная военная подготовка, но с идеологическим уклоном. Именно при Кучме появилась возможность этих людей с Донбасса выдворить, я уже тогда служил в госбезопасности, знаю детали.
Украина переживала «ревущие 90-е» тяжелее, чем Россия. Хотя, казалось бы, куда уж хуже, но в России такого не припомню. По словам Ходаковского, инфляция сжирала зарплату в день ее выдачи:
- Тогда Кучма провел денежную реформу, ввел гривну вместо карбованца, ее курс стабилизировался.
ЮЩЕНКО - МУЖ ОФИЦЕРА НАЦБЕЗОПАСНОСТИ США
Я искренне удивляюсь и не понимаю причин Украинского экономического краха в 90-е годы:
- Украина имела все задатки для самостоятельного развития, вообще все – от сельского хозяйства, до промышленности, энергетики и ископаемых, квалифицированной рабочей силы. Отношения с Россией были более чем дружеские. Что случилось, что сломалось?
Александр Сергеевич подробно объясняет – как и кто ломал. Причем, особо ценно услышать это мнение не от диванного историка, а от бывшего украинского спецслужбиста:
- Для поддержания стабильности гривны Кучма был вынужден обратиться в Международный валютный фонд. США навязали Ющенко в качестве главы Нацбанка. Потом Америка начала лоббировать Ющенко, он стал премьером и готовился в президенты. Кучма понял, что тягаться с американцами у него не получится и самоустранился из политики. Ющенко в конкурентной уличной борьбе, с помощью первого Майдана, победил Януковича. Но, за Януковичем стоял крупный бизнес: металлообработка и горнодобыча…
- Думаю, они догадывались, что Запад их прикончит либо отожмет, как всегда, делал в конкурентных областях. «Азовсталь», например, выпускал лист для корабельной обшивки. В мире, лишь шесть предприятий это могут и имеют такие сертификаты качества!
- Но Ющенко не лез в экономику, у него была своя сфера – все, кто за ним стоял, претендовали на контроль за идеологией и культурой. За ними была «канадская диаспора» и промывать мозги людям они умели. Вот тогда впервые заговорили о Голодоморе. Вот с этого момента и началось превращение Украины в «Антироссию». Отправной точкой, стартом – была «Помаранчевая революция». Люди уже понимали, кто такой Ющенко…
- Кто?
- Не может быть у президента независимой страны жена – штатный сотрудник, офицер АНБ (Агенство национальной безопасности США. - Ред.). С этого момента, будущее Украины уже читалось.
ДВУЛИЧНЫЕ ЭЛИТЫ
Ходаковский удивляет меня, на первый взгляд, парадоксальным мнением:
- Пророссийское общественно-политическое движение у нас было очень скромным. Но Донбасс свою пророссийскость носил внутри себя изначально.
- Почему же не смогли реализовать уход в Россию до 2014 года?
- Элиты. Часть ориентировалась на Россию. Наш горловский комбинат «Стирол», который производил аммиак даже для экспорта в Европу, зависел полностью от цены на российский газ. Работали на комбинате 5000 человек. А были те, кто ориентировал свои производства на западный рынок и интересовался только прибылью. Были олигархи откровенно бандеровских взглядов. Но, все они, власти и элиты, манипулировали тягой Донбасса к России – пугали ею Киев, выторговывали региональную независимость. Двуличие элит было очевидно. Истинное отношение к России оказалось в народе, и проявилось, когда он в 2014-м взял ситуацию в свои руки.
НЕ ХОТЕЛИ СРАЗУ ВОЕВАТЬ
Говорю о неприятном. О том, что прорусское начало Донбасса пришлось выдержать, как вино, 8 лет. Для вина это небольшой срок выдержки, а для терпения людей – просто запредельный. Но вытерпели, вспоминаю:
- В 2016-17-18 годах люди на Донбассе ходили с опрокинутыми лицами, и я постоянно занимался тем, что их убеждал: «Россия вас не бросит, нужно потерпеть». На ваш взгляд – пауза в восемь лет, это форма закалки донбасского характера или долгая попытка решить с Украиной дело миром?
- Эти попытки мира закончились в 2014 году, хотя тогда ситуация не казалась необратимой. Придумывались формулы, федерализация Украины, например, которые могли свести на нет все противоречия. Было понятно, что Запад Украины, например, это сапог из другой пары. Мы искали невоенную форму разрешения противоречий и это было естественно, потому что только ненормальный сразу начинает воевать.
- Именно этот подход нам и продемонстрировала постмайданная Украина…
- После первого «минского» перемирия все стало ясно и началась наша «долгая дорога в дюнах», которая ничего нам хорошего не предвещала.
- Почему?
- Если бы все пункты прописанные в «минских соглашениях» реализовались, нас бы ничего хорошего не ждало. Вроде бы там все было понятно и хорошо прописано. Достаточно лояльно по отношению к Донбассу. Но, люди, взявшие в руки оружие, хотели совсем другого.
РАСПОРЯЖЕНИЕ «ВЫСШИХ СИЛ»
Спрашиваю, что было самым болезненным в период ожидания признания? Ходаковский вспоминает флэшмобы, которые устраивали в Донецке и Горловке: «Зеленский! Признай выбор Донбасса!». Говорю ему, что сложно осуждать людей, живущих много лет в подвешенном состоянии, в надеждах на приход Зеленского к власти. И он, действительно, в предвыборной программе обещал закончить войну… Александр Сергеевич не соглашается:
- Было понимание, что элиты нас разыграли.
Что идут какие-то подковерные процессы о которых мы не знали. И тем оглушительнее прозвучала новость о признании! Вопреки интригам. Просто высшие силы распорядились так, как должны были.
- Что это за высшие силы?
- Я знаю, как Проханов рассказывал президенту о подвиге бойцов батальона «Восток» на Саур-Могиле. Думаю, этот рассказ достиг его сердца и вызвал реакцию. Прямолинейную, но, как обычно, не предсказуемую. Я думаю, президент очень внимательно и долго наблюдал за Донбассом и решение принял с помощью внутренней мотивации, своей. Это начертание нового пути России, а любой перелом уже сросшихся костей, всегда очень болезненный. Или хромать всю жизнь. Фраза «Делай что должно и будь что будет» - наше основное руководство. Точка невозвращения была пройдена.
БЫЛА ЗАДАЧА ДОТЕРПЕТЬ
Цитирую собеседника, его пост в соцсетях: «Восемь лет неопределённости на фоне перманентной войны подвели нас к состоянию, когда всё чаще стало звучать выражение: лучше ужасный конец, чем ужас без конца...». Замечаю, что слышал нечто подобное, от бойцов, еще задолго до признания республик. Бойцы говорили: «у нас такие потери каждую неделю, что уж лучше бы все это разрешилось сразу, но разрешилось». Александр Сергеевич говорит, что в 2014 году Донбасс просто шагнул из самолета и не знал, откроется ли парашют, есть ли он вообще?
- Мы выложились полностью, в одном моменте, а потом начался наш долгий военный поход, он требовали рационального расхода сил. Но, к началу СВО, ребята на фронте уже находились в полностью истощенном состоянии. Забыли обо всем, кроме тех задач, которые нарезала война. И что-то придумать и сделать, сверх того. У нас было несколько позиций в насыпях дорожных развязок. Там внутри получился целый городок!
- Я был там, знаю, о каком месте говорится.
- Люди жили противостоянием. И возможностью вернуться на пару дней на побывку домой. И семья вроде бы облегчала жизнь, но с другой стороны, близкие находились под прицелом артиллерии, так же, как и ты на передовой. Это изматывало. Но, люди верили, что Россия не бросит и рано или поздно это закончится, нужно только дотерпеть, достоять, продержаться.
- Что по вашему мнению, мы не успели сделать в период между «Минском» и началом СВО?
- Украина готовилась с нами воевать, и мне бы хотелось, чтобы и мы готовились раньше, тщательнее, глубже. Сейчас мы видим по укрепрайонам, которые тяжело приходится штурмовать, как готовилась Украина.
- А мы?
- У нас был создан Первый армейский корпус, мы могли бы и расширить его и больше людей через него пропустить. Но, не было возможностей, бюджета не было.
Я вспоминаю еще одну причину:
- Мы еще были связаны «минскими соглашениями» и за «милитаризацию» наши оппоненты уцепились бы обязательно.
- Да, Россия всегда такие обязательства выполняет педантично. Так было не раз, хотя жизнь нас многому учит.
ПОЧЕМУ НЕ ВЫШЛО ХАРЬКОВСКОЙ НАРОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ
Есть такое честное, а потому неприятное мнение о событиях последнего десятилетия. Если бы Харьков, Днепропетровск, Запорожье так же поднялись вместе с Донбассом, не было бы никакой АТО, а бандеровцев локализовали в Западных областях.
Почему больше нигде не получилось? Ходаковский считает, что так сработала совокупность факторов:
- У нас был ближе контакт с Россией. У нас нашлись лидеры. Я бы и фактор Славянска, откуда все началось, не сбрасывал со счетов. Славянск был знАком для всего Юго-Востока Украины.
Ходаковский рассказывает о своем опыте «крымского восстания». На полуостров он приехал 23 февраля из Киева. В Крым ехали силовики свергнутого Майданом президента Януковича:
- Поучаствовал в решении проблемы с военной прокуратурой Крыма – она давила на командиров украинских частей, которым предлагалось сдаться. Прокурорские грозили тюремными сроками, статьи рисовали. Нужно было это гнездо разорить. Мы скопились у военной прокуратуры, прокурор был вынужден вступить с нами в диалог… Я посмотрел, как это делается и 1 марта уже поехал на Донбасс. Но, помимо общественно-политических движений, я тут же, не афишируя, начал создавать батальон. Еще 2 мая в Одессе не было, а я уже расстался с иллюзиями. Я понимал, с чем нам предстоит столкнуться в ближайшее время. И готов был силой отстаивать наши взгляды.
По словам Ходаковского, самое главное было не дать объединиться на Донбассе силовикам и новой, майданной власти:
- Мне тогда довелось поговорить с Тарутой, последним губернатором Донецкой области. Он сказал мне: «Вот молодец Коломойский (олигарх, назначенный Майданом губернатором Днепропетровска, чтобы подавить там пророссийское сопротивление. – Авт.), быстро всех разогнал!». То, есть, власть там опомнилась быстрее и у противника нашлись лидеры. В Донецке мы не дали врагу объединиться между собой и с властью. Мы их постоянно раздергивали и наносили точечные удары. Сразу же, например, арестовали начальника территориального управления Нацгвардии Украины, полковника Лебедя. Если бы мы просто ходили с транспарантами по улицам, нас бы просто размотали.
- Украинские власти знали, что у восставших появились воинские формирования?
- Агентура докладывала, конечно. И они понимали, что на силовое давление получат такой же ответ. И лидеры у нас уже были - Александр Захарченко. Игорь Безлер в Горловке заставил милиционеров дать присягу России. Забирал оружие у нелояльных и раздавал своим. Мы не собирались заниматься пацифизмом.
РОДНЫЕ И НЕМЦЫ
Меня очень зацепило определение Ходоковского происходящему на Донбассе – «военный поход». Длинный, долгий военный поход. Поэтому спрашиваю:
- Куда мы придем?
- Наша самоцель – мир, не уничтожение Украины, конечно. Если мы говорим о перемириях, на опыте первого и второго «Минска» мы поняли, что организованные на песке, вместо фундамента, они будут очень недолгими. Кровопролитие возобновится. Мы должны достичь такого положения, после которого возобновление против нас боевых действий будет невозможно.
- Мне кажется, просто так Украину в мир, «доброжелатели» не отпустят…
- Да, мы понимаем, что формат боевых действий может поменяться и Украина станет европейским ИГИЛ*. Где мы остановимся? Не готов предсказывать. Знаю лишь, что Украина истощается, к сожалению, медленнее, чем нам бы хотелось. Запад не дает.
- Цели СВО будут достигнуты?
- Демилитаризация идет прямо сейчас. А денацификация... вирус нацизма быстро не уничтожишь. Но, сделать так, чтобы эта идеология больше никого не объединяла, не представляла государственной угрозы – возможно.
- Всех спрашиваю. Помириться с нынешним противником получится?
Ходаковский вздыхает, мы не раз касались этой темы в прошлых разговорах:
- Понимаешь, уже лет через двадцать после Великой Отечественной, бывшие противники из СССР и ГДР уже могли сидеть за одним столом, выпивать, разговаривать, что-то вспоминать. Но, у нас все сложнее – мы все родные, а мириться родным бывает тяжело и больно.
*Запрещенные в РФ экстремистские и террористические организации.
0
12.00
