29 февраля, в полдень, в преддверии весеннего месяца нисана, к членам Федерального собрания вышел президент России Владимир Путин. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников намерен понять, что бы это значило на этот раз.
Если быть точным, Владимир Путин вышел не в полдень, а в 12:20, то есть с задержкой, какой до сих пор при оглашении послания не было.
Необходимо сказать, что если смотреть послание не как обычно, а как Рамзан Кадыров, в смысле простыть и по телевизору, то есть как и я, то все равно много чего увидишь.
Во-первых, на тебя произведут впечатление телевизионные ведущие. Как же только они не назвали происходящее: и Федеральное послание, и послание Генеральному собранию...
Одна девушка, которую спрашивали о ситуации в целом, насильственно (по отношению к телекорреспонденту) для начала отрекомендовалась «доверенным лицом действующего президента», хотя очевидно, что она никак им быть не может и что весь смысл института «доверенного лица» состоит в том, чтобы представлять кандидата в президенты, ибо действующего президента прекрасно представляет и он сам.
Телеведущие к тому же наперебой напоминали, что это послание, по сути, предвыборная программа кандидата в президенты Владимира Путина, и это тоже было странно. Вряд ли с этим согласился бы ЦИК.
Все-таки чтение послания — не предвыборное мероприятие кандидата в президенты, а чтение послания действующего президента России.
А если это предвыборное мероприятие, то и относиться к нему следует совершенно иначе. И любое обещание расценивать как предвыборное, то есть не содержащее никаких обязательств. Да и вообще, тогда уж надо отвечать по закону перед ЦИКом.
Также действующие телеведущие производили впечатление тем, что раз за разом называли заполняющих зал участников «зрителями». Получалось, что они участвуют в каком-то спектакле. А с этим согласился бы на этот раз, например, сам действующий президент (впрочем, именно он, может, и согласился бы)? Да и «зрителей», то есть сенаторов, депутатов Госдумы, членов правительства и многих других, для кого прямо в кадре прямого эфира доставляли (не рассчитывали, как устроители любого ивента, что придут все, кого позвали?) стулья, ряд за рядом, вряд ли устраивала уготованная им телеведущими роль зрителей.
В любом случае это выглядело довольно жестоко по отношению к участникам мероприятия.
Сами эти люди, конечно, и не подозревали, как с ними сейчас поступают. Они радовались другу и распахивали объятия. То есть смотреть на это, конечно, было в какой-то момент уже совершенно невыносимо. Такого количества поцелуев и объятий в единицу времени не видел не то что какой-нибудь мексиканский или турецкий сериал, а вообще никто и никогда.
Причем, не скрою, это ведь были объятия прежде всего между мужчинами, и целовались друг с другом тоже они, так что устроителей, по идее, можно было играючи привлечь к ответственности за пропаганду ЛГБТ (это движение признано экстремистским и запрещено в РФ.— «Ъ»).
А камера, словно наслаждаясь (не присмотреться ли потщательней к режиссерам трансляций и операторам?) всем этим буйством красок, выхватывала все новых героев-любовников.
В общем, к моменту начала выступления Владимира Путина я и сам был не рад, что приболел и вынужден был зафиксировать картину в целом, а не выхватывать ее по частям, не всегда имеющим решающего значения.
Известно, что это было самое длинное послание президента. На самом деле запомнились прежде всего его начало и конец.
Президент рассказывал, как «мы, например, отразили агрессию международного терроризма (речь о "чеченской" войне.— А. К.)», камера выхватывала одухотворенные лица лидера КПРФ Геннадия Зюганова и «Справедливой России — За правду» Сергея Миронова, склонившихся с карандашами за блокнотиками, а я так и видел, как они наперегонки выводят в этих блокнотиках: «Сбе-рег-ли... е-дин-ство... Рос-сии...»
— Наши солдаты и офицеры — христиане и мусульмане, буддисты и последователи иудаизма, представители разных этносов, культур, регионов — на деле лучше тысячи слов доказали, что вековая сплоченность и единство народа России — это колоссальная, всепобеждающая сила. Все вместе, плечом к плечу они сражаются за одну, общую Родину! Мы все, граждане России, будем вместе защищать нашу свободу, право на мирную и достойную жизнь, сами и только сами определять свой путь, беречь связь поколений, а значит, непрерывность исторического развития, решать те задачи, которые стоят перед страной, исходя из нашего мировоззрения, наших традиций, верований, которые мы передадим своим детям,— говорил Владимир Путин.
И заметьте, никто из зрителей пока еще даже не вздремнул.
А потом-то — что ж, это было, мне казалось, неизбежно. Исключений до сих пор не было.
— Благодарю всех, кто борется сейчас за интересы Отечества, кто проходит через горнило военных испытаний, ежедневно рискует жизнью. Весь народ преклоняется перед вашим подвигом, скорбит о погибших, и Россия всегда будет помнить своих павших героев,— продолжал президент и объявил минуту молчания.
Трудно понять, зачем в очередной раз как заклятие повторять:
— Не мы начинали войну на Донбассе, но, как уже не раз говорил, мы сделаем все, чтобы ее закончить,— президент тем не менее заклятие повторил, оговорившись, что не раз его говорил.
Уже столько раз сказано, что это не мы, что иногда даже закрадывается сомнение: «А может, все-таки мы?» А иначе зачем без конца повторять азбучные истины?
— В состоянии полной готовности к гарантированному применению находятся стратегические ядерные силы. То, что мы планировали в сфере вооружений, о чем я говорил в послании 2018 года,— все сделано,— заверил президент, но потом продолжил.— Или завершается эта работа.
Так сделано или завершается? Если завершается, то не сделано. Смысл у двух утверждений все же противоположный.
Впрочем, президент разъяснил, и каждое слово в этом разъяснении звучало песней для военных:
— Так, гиперзвуковой авиационный комплекс «Кинжал» не только поставлен на вооружение, но и с высокой эффективностью используется для поражения особо важных целей в ходе специальной военной операции. Также в бою уже применялся и ударный гиперзвуковой комплекс морского базирования «Циркон», о котором в Послании 2018 года даже и речи не шло, но и эта система уже в строю. На боевом дежурстве стоят гиперзвуковые блоки межконтинентальной дальности «Авангард» и лазерные комплексы «Пересвет». Завершаются испытания крылатой ракеты неограниченной дальности «Буревестник» и беспилотного подводного аппарата «Посейдон»... В войска поставлены и первые серийные тяжелые баллистические ракеты «Сармат». Мы скоро продемонстрируем их в районах базирования на боевом дежурстве.
«Завершается работа» — это, видимо, про «Сармат». Из того, что сказано, не очень тем не менее понятно: эти ракеты уже на боевом дежурстве и остается их только продемонстрировать или они будут поставлены на боевое дежурство, и тогда появится возможность их продемонстрировать.
Господин Путин демонстрировал, что у него нет иллюзий по поводу Соединенных Штатов:
— В данном случае мы имеем дело с государством, чьи правящие круги предпринимают против нас открытые враждебные действия. Ну и что? Они на полном серьезе собираются обсуждать с нами вопросы стратегической стабильности, одновременно пытаясь нанести России, как они сами говорят, стратегическое поражение на поле боя?!
Пример, иллюстрирующий ситуацию, был выстраданный:
— В последнее время все чаще звучат голословные обвинения, например, в адрес России, что мы якобы собираемся разместить ядерное оружие в космосе. Подобные вбросы — а это не что иное, как вбросы — это уловка только для того, чтобы втянуть нас в переговоры на своих условиях, которые выгодны исключительно Соединенным Штатам! При этом они блокируют наше предложение, которое лежит у них на столе уже более 15 лет. Имею в виду проект договора о предотвращении размещения оружия в космосе, который мы подготовили еще в 2008 году. Реакции-то никакой нет! О чем они говорят, вообще непонятно!..— пожимал плечами Верховный главнокомандующий.
Тема его по-прежнему задевает, это было очевидно еще на встрече с министром обороны Сергеем Шойгу. Президент посвятил этой теме много времени и примерно таких же выражений.
— Мол, по тем вопросам, где Америке выгодно договариваться, будем вести с русскими разговор, а где им невыгодно — там и обсуждать нечего, как они сами говорят, business as usual, там они будут стремиться нанести нам поражение,— то есть задевает Владимира Путина, если кто не понял, именно это.
И главное, уроки не идут впрок. Уже, кажется, и Россия не та, и мир многополярный, и на Украине победа ощущается, и уж должны все они начать нас слушать, если не слушаться,— а все еще не так, оказывается.
Владимир Путин откликнулся и на идею президента Франции Эмманюэля Макрона о вероятности отправки солдат НАТО на Украину:
— Но мы помним судьбу тех, кто направлял когда-то свои контингенты на территорию нашей страны. Но теперь последствия для возможных интервентов будут гораздо более трагичными. Они должны в конце концов понимать, что у нас тоже есть оружие — да знают об этом, только что сказал,— которое может поражать цели на их территории!
Это было еще не про ядерное оружие. Но было и про ядерное:
— И все, что они придумывают сейчас, чем пугают весь мир, что все это реально грозит конфликтом с использованием ядерного оружия, а значит, уничтожением цивилизации — они, чего, этого не понимают, что ли? Это, знаете, люди, которые не прошли через тяжелые испытания — они уже забыли, что такое война. Мы, даже наше сегодняшнее поколение, прошли через такие тяжелые испытания во время борьбы с международным терроризмом на Кавказе, сейчас — в условиях конфликта на Украине — то же самое происходит. А они думают, что для них это все мультики какие-то!
На самом деле это оказалось почти все, что можно было бы считать международной частью послания. И она носила без преувеличения разрушительный характер. По крайней мере оружие было задействовано страшной силы.
Все остальное время было отведено ситуации внутри страны. Помощь многодетным семьям, борьба с бедностью, борьба за продолжительность жизни, борьба за здоровый образ жизни («Помните народный лозунг? Каждый помнит эту шутку: “Бросай пить — вставай на лыжи!” Это тот самый случай, момент такой настал».), борьба за ремонт школ...
Владимир Путин предложил запустить несколько новых национальных проектов: «Молодежь России», «Кадры»... На все начинали сыпаться деньги.
Денег было много. Предстоит в ближайшие годы потратить умопомрачительные суммы. Возникает вопрос, кто их будет тратить? Где тот эффективный менеджер? Вот бы поглядеть.
Были на этом фоне частности, но такие, которые сами по себе являются без преувеличения масштабными. Так, на последних встречах с президентом задавали вопрос насчет ЕГЭ, и все более настойчивый: да пора уже отменить и вернуться к системе, которая была, тем более что во всем уже, кажется, возвращаемся к тому, что было.
Хотя бы ЕГЭ, как стало ясно, слава богу, сохранится.
— Что предлагаю на этом этапе? — уточнил господин Путин (То есть будут и другие этапы.— А. К.).— Предлагаю сделать еще один шаг в этом направлении — дать выпускникам, что называется, второй шанс, а именно по выбору самого ученика предоставить ему возможность пересдать ЕГЭ по одному из предметов и сделать это до конца приемной кампании в вузы, чтобы успеть подать документы уже с учетом пересдачи. Такие житейские вещи, но они важны для людей.
Рост зарплат, строительство университетских кампусов, инвестиции в науку, технологический суверенитет, инженерные школы, искусственный интеллект... Все вроде было правильно и даже масштабно, но задора не прибавлялось. В зале появились не только первые спящие, но и, как в сериале «Выжившие-2», первые пробужденные.
Тем временем в речи президента появились новые термины. Между малым и средним бизнесом теперь располагается «некрупный». Но, возможно, «некрупный» — это не то, что ниже среднего, а именно средний и мелкий.
— Прошу правительство,— говорил Владимир Путин,— совместно с парламентариями проработать параметры амнистии в отношении некрупных компаний, которые при фактическом росте бизнеса были вынуждены использовать схемы налоговой оптимизации... Такие компании должны отказаться, разумеется, от искусственного, по сути притворного, дробления бизнеса — перейти к нормальной, цивилизованной работе «в белую». При этом подчеркну: никаких штрафов — подчеркиваю это особо,— никаких штрафов, санкций, пересчета налогов за предыдущие периоды не будет. В этом смысл амнистии.
Главное, чтобы смысл не свелся к лихорадочному обсуждению того, касается это истории Елены Блиновской (находится под стражей в виду неуплаты налогов и преступного дробления бизнеса) или нет. А то это ведь уже происходит.
Для некрупного бизнеса важно и вот что:
— Поэтому считаю возможным с 1 января 2025 года отказаться от временных мораториев на проверки бизнеса и вместо этого с учетом наработанного опыты полностью перейти на риск-ориентированный подход, закрепив его законодательно,— рассказал господин Путин.— Там, где риски отсутствуют, надо применять профилактические меры и, таким образом, минимизировать число проверок. И еще: предлагаю предоставить некрупному бизнесу специальное право — раз в пять лет оформлять кредитные каникулы на срок до шести месяцев без ухудшения кредитной истории.
Регионы обнадежены тем, что им спишут «две трети задолженности регионов по бюджетным кредитам; по оценке, это позволит им сохранить порядка 200 млрд руб. ежегодно с 2025 по 2028 год».
— Обращаю внимание: эти сэкономленные средства должны быть, что называется, «окрашены» и целевым образом направлены регионами на поддержку инвестиций и инфраструктурные проекты. Уважаемые коллеги, обращаю на это ваше внимание,— добавил президент.
Губернаторы, которые старались отдавать долги и платить проценты по бюджетным кредитам, вряд ли испытали такое же удовлетворение, как их коллеги, не способные на это. В 2018 году в такой же речи перед президентскими выборами Владимир Путин предложил регионам услуги государства по обмену коммерческих кредитов на бюджетные, а теперь отменил их и вовсе.
Благоустройство общественных пространств, тревожные идеи в сфере дифференцированного налогообложения физических лиц — как всегда, по просьбам физических лиц (откуда-то ведь должны появиться деньги на все эти масштабные траты). Расширение ипотечных программ... Программа расселения аварийного жилья...
— Прошу правительство,— сказал Владимир Путин,— подготовить и запустить новую программу расселения аварийного жилья.
А что же старая? Кажется, я знаю.
Она обветшала.
Ну и, справедливости ради, заканчивается.
Ремонт детских садов, колледжей, обновление парка школьных автобусов... Строительство обходов городов, новых скоростных диаметров, железных дорог...
В этом послании было много конкретного и толкового. Такого же, как и раньше, а может, и более толкового. И в следующих посланиях, видимо, тоже будет много. И даже еще больше. Так как эти идеи уже обветшают.
— Новый значимый автодорожный проект — это, конечно, строительство трассы Джубга—Сочи. Она сократит время в пути от трассы М-4 «Дон» до Сочи в четыре раза — до полутора часов — и, более того, позволит активно развиваться Черноморскому побережью,— добавил господин Путин.
А надо бы добавить, что об этой трассе разговоры идут, не побоюсь этого слова, не первое десятилетие.
Чтение послания продолжалось уже около двух часов, это было беспрецедентно много (некоторые участники мероприятия норовили встать и аплодировали стоя при любом удобном замечании главы государства — и на мой взгляд, не потому, что, сидя, одними аплодисментами не выразить чувств, их одолевавших, а в основном чтобы хоть немного размяться), а послание пока так и оставалось в целом совершенно не милитаристским. И даже о бурном развитии ВПК и о необходимости его дальнейшего развития до сих пор не было сказано ни слова (и не будет).
Между тем участникам СВО, по мнению президента, суждена долгая жизнь в искусстве, и прежде всего в искусстве управления.
— Вы знаете, смотрю на этих мужественных людей, порой совсем молодых ребят, и без всякого преувеличения могу сказать: сердце наполняется гордостью за наших людей, за наш народ и за конкретно этих людей. Такие, безусловно, не отступят, не подведут и не предадут! — любовался этими людьми президент и в зале, и камера выхватывала их лица (а лиц было много). Они и должны выходить на ведущие позиции и в системе образования и воспитания молодежи, и в общественных объединениях, в госкомпаниях, бизнесе, в государственном и муниципальном управлении, возглавлять регионы, предприятия в конечном итоге, самые крупные отечественные проекты.
Звучало как новый призыв, только теперь — о мобилизации на гражданскую службу. Случайными эти слова, можно не сомневаться, не были.
Президент пошел еще дальше:
— Такие подлинные герои и патриоты в жизни порой довольно скромны и сдержанны, они не кичатся своими успехами, не произносят громких лозунгов и слов. Но в переломные моменты истории именно такие люди выходят на передний план, берут на себя ответственность. Таким людям, которые думают о стране, живут ее судьбой, можно передать в будущем и доверить Россию.
Это может говорить о том, кому он и в самом деле будет готов доверить Россию хоть когда-нибудь.
— Я благодарю всех вас, уважаемые коллеги, благодарю всех граждан России за солидарность и надежность. Мы — одна большая семья, мы вместе и потому сделаем все так, как планируем и хотим сделать, как мечтаем,— выходил президент все же на коду, причем делал это с несвойственной ему вроде в таких речах сентиментальностью.
Да, семья, причем многодетная, хотелось согласиться.
И проблемы примерно такие же.
Остается сказать, что зрители (а слушатели послания были, похоже, прежде все-таки именно они) после окончания церемонии оглашения послания Федеральному собранию не спешили расходиться.
Спешить было некуда: очереди в гардероб растянулись, как и год назад в этом же здании, почти на больше часа и обеспечивали живой и нервный задний план при интенсивном интервьюировании тех, кто из зрителей хотел превратиться снова в тех, про кого можно было хотя бы сказать: действующие лица и исполнители.
0
75.00
