Равнодушных к политике ЦБ и лично Эльвире Набиуллиной в России нет. Кто-то считает ее одним из лучших руководителей центральных банков в мире, апологетом финансовой стабильности. А кто-то постоянно критикует за излишний консерватизм и высокие ставки по кредитам. «Комсомолка» отправилась в гости к главе Центробанка, чтобы задать все накопившиеся вопросы.
- Кризисы случаются. Если посмотрим длинную историю мировой экономики, то спады время от времени происходят. Разной глубины, разного масштаба, разного охвата. В последнее время они становятся глобальными. Экономики друг с другом связаны. Глобальный кризис 2008 года был одним из самых масштабных. В этом году рынки действительно не очень спокойные. Многие пугают возможной рецессией. США после многих лет мягкой денежно-кредитной политики, когда выдавались очень дешевые деньги, начали ее ужесточать. Появились риски для компаний, которые находили финансирование по низким ставкам, и их активы были переоценены
- Именно так. Во-первых, есть опасение, что деньги, выданные под нулевые проценты, ушли не в инфляцию, а в индекс активов. То есть акции, даже самые рискованные, стали стоить неоправданно дорого. Во-вторых, есть риск торговых войн. США и Китай заключили перемирие, но никто не знает, насколько устойчивым оно будет. Темпы роста в Китае снижаются. Америка активно растет уже несколько лет. И по многим признакам – близко к своему потенциалу. Многие опасаются, что будет риск перегрева, а повышения ставок экономика может не очень выдержать.
- Россия – страна открытая. Мы не можем быть изолированы от глобальных тенденций, поэтому важно подготовиться к любым неблагоприятным условиям. После кризиса 2008 года регуляторы многих стран, как и Группа Двадцати, проделали работу, чтобы все финансовые системы были более устойчивыми. Мы тоже активно ужесточали регулирование. Банкиры на это жалуются, причем не только у нас. Но это повысило устойчивость финансовой системы.
- Бюджетная проблема есть во многих странах. Долги большие. Но я говорю о другом - о финансовых институтах. Источником прошлого кризиса были именно они. Сейчас у них более стабильное положение. Поэтому глобальной рецессии я не жду, но негативные последствия от дисбалансов в различных странах возможны. И наша финансовая система должна обладать большим иммунитетом к таким рискам. Поэтому мы и проводим консервативную политику.
- У нас и золотовалютные резервы на хорошем уровне, и плавающий курс действует, и бюджетное правило работает (когда все доходы бюджета от нефти дороже $40 идут в кубышку. - Ред.), и госдолг низкий. Даже общий внешний долг (и государства, и частных компаний) уменьшается. Если в 2014 году он составлял $730 млрд., то сейчас мы его снизили на треть. То есть уменьшили зависимость от внешних заимствований. Очень важно иметь такой иммунитет. Как на нас обычно кризис действует? Через цены на нефть. Если они падают, у нас начинаются проблемы. Бюджетное правило, которое многие критикуют за жесткость, создает дополнительную подушку безопасности и снижает зависимость от колебаний нефтяных цен.
СОВЕТ ЦБ
- В чем хранить деньги?
- Каждый человек имеет право выбирать, как распоряжаться своими сбережениями, должен сам решать, в чем ему выгоднее хранить сбережения. Наша задача – сделать так, чтобы ему было выгодно хранить в рублях. И мы делаем все для того, чтобы люди выбирали рубль для сбережений. Поэтому с таким упорством работаем над тем, чтобы была низкая инфляция, чтобы сбережения не обесценивались, чтобы заработная плата не съедалась инфляцией. Если этого добьемся, люди будут хранить деньги в рублях. Когда ниже инфляция, люди больше хранят деньги в национальной валюте. Мы это видим и в России, и на примере других стран.
СКОПИТЬ ИЛИ ПОТРАТИТЬ?
- Предприниматели жалуются на высокие налоги. А мы в это время копим эту кубышку. Может, чуть больше денег отправить в экономику, чтобы люди больше производили, больше создавали, больше торговали, больше потребляли?
- Во-первых, резервы нам нужны, чтобы обеспечить выполнение обязательств страны в целом (и государства, и бизнеса) по внешним долгам.. Мы – страна, которая торгует на мировых рынках. Чтобы гарантировать необходимые для страны поставки импорта, нам тоже нужна валюта. С этой целью с давних времен золотовалютные резервы и существуют.
- Может, $200 млрд. вполне хватило бы...
- Мы делали расчеты. И подходим к этой теме консервативно. Наша страна находится в не очень благоприятных внешних условиях. И возможны оттоки капитала. Чтобы чувствовать себя суперкомфортно, у нас должно быть $500 млрд.
- Значит, немного осталось...
- Да. Но спешки нет. Потому что и того объема, который сейчас есть (см. графику), вполне достаточно. Но возникает второй вопрос - почему мы не тратим высокие доходы от нефти? Например, что было бы, если бы мы просто увеличили расходы бюджета? Да, выросли бы зарплаты, инвестиции. Но при падении цен на нефть мы бы не смогли обеспечить эти обязательства. Поэтому разумно, на мой взгляд, отправлять на расходы только те деньги, которые в долгосрочной перспективе обеспечены доходами. В бюджете заложена цена на нефть в $40 за баррель. Вроде немного, но в начале 2016-го цена были ниже - опускалась до $30. И сейчас ситуация неопределенная. Растет добыча сланцевой нефти, замедляется рост в Китае. Все это может давить на цены вниз. А мы, как страна, не можем себе позволить, чтобы у нас расходы, в том числе на зарплаты бюджетников и инвестиционные проекты, зависели от этих колебаний. Такая отсечка, на мой взгляд, оправданна. Тем более что она косвенно влияет и на стабилизацию курса. Вспомните, в начале 2000-х, когда цена на нефть росла, рубль сильно укреплялся. В итоге мы стали терять конкурентоспособность на внешнем рынке. Когда бюджетное правило работает, оно стабилизирует реальный курс нашей валюты.
- Управляемая девальвация получается?
- Ну почему только девальвация. Рубль может и укрепляться. Главное, чтобы не было больших колебаний. И этого как раз удалось добиться с помощью бюджетного правила и плавающего курса.
«РАЗВИТИЕ ЭКОНОМИКИ - НЕ ТОЛЬКО ВОПРОС СТОИМОСТИ КРЕДИТА»
- Основная критика в адрес Центробанка - что у нас очень дорогие кредиты. А они зависят от ключевой ставки, которую вы недавно опять подняли (до 7,75% годовых). Может, стоит ее, наоборот, опустить, чтобы экономика начала расти?
- Многие развитые страны снижали ставку, но они это делали, чтобы повысить инфляцию. У нас обратная ситуация. Мы долго жили в условиях высокой и сильно колеблющейся инфляции. Когда говорят: если понизим ставку, то кредиты станут доступными - это большое заблуждение.
- Почему? Они же напрямую зависят от ключевой ставки…
- Ставка по кредиту в первую очередь зависит от инфляции. Никто не даст под низкий процент, если знает, что этот процент «съест» инфляция. Возьмем 2007 год. Тогда процентная ставка по основным операциям Банка России была 6%, инфляция – около 12%, а ставки по долгосрочным кредитам организациям составляли 11-12%, то есть, были выше, чем сейчас Потому что была высокая инфляция. Этим летом банки тоже увидели, что инфляция будет расти и стали повышать проценты еще до того, как мы повысили ключевую ставку. Поэтому мы ключевой ставкой уменьшаем инфляцию, а уменьшение инфляции снижает процентные ставки. Накачивание экономики дешевыми деньгами может привести только к очень краткосрочному эффекту. А в будущем грозит большими финансовыми проблемами. Посмотрите на пример Турции или Аргентины. В первой ключевая ставка сейчас 24% годовых, а во второй ставка монетарной политики составляет около 60%. А до этого они как раз и проводили политику дешевых денег…
- То есть им пришлось срочно отыгрывать назад?
- Да. После того, как инфляция превысила все ориентиры. Это логично: когда вы даете дешевые деньги, все понимают, что будет инфляция. В таком случае бизнес и граждане начинают уходить в валюту, чтобы спасти деньги от обесценивания. Экономическая активность зависит и от процентных ставок, но в большей степени она зависит от других вещей. Простой пример - объемы депозитов предприятий увеличиваются. Сейчас уже 27 триллионов рублей лежит на счетах. Это, в основном, свободные деньги компаний, которые они заработали. Но они их почему-то не инвестируют. Так что развитие экономики - это не только вопрос стоимости кредита, но и инвестиционного климата, уверенности бизнеса в завтрашнем дне.
ВНЕШНЯЯ УГРОЗА
- Готовы ли мы к масштабным финансовым санкциям?
- Мы обязаны готовиться к любым сценариям. Во-первых, должны сделать нашу финансовую систему крепкой. Любые внешние ограничения сразу отражаются на ее слабых звеньях. Вот поэтому во время кризисов в банковской системе часто возникает эффект домино. Во-вторых, мы создаем ту критически важную финансовую инфраструктуру, которой у нас в стране не хватало. Мы очень долго полагались на международные системы. Но, как выяснилось, они готовы исполнять односторонние санкции. От этого можно защититься, только создав у себя аналоги. Для национальных целей уже создали платежную систему «Мир» и систему передачи финансовых сообщений (СПФС - аналог SWIFT). Через нее уже проходит 10% сообщений. Более сложная задача – распространение этой системы для внешнеторговых расчетов. Задача решаемая, но она требует больше времени.
«ЕСТЬ ПОДОЗРЕНИЕ? БАНКИРУ НАДО ЗАПРЕТИТЬ ВЫЕЗД ЗА ГРАНИЦУ»
- В последние годы у нас было закрыто большое количество банков - в основном частных. Вам в укор ставят, что происходит огосударствление банковского сектора. Это целенаправленная политика?
- Мы закрываем банки по двум причинам. Либо они финансово неустойчивые, либо они обслуживают криминальную экономику. Например, занимаются отмыванием незаконных доходов. Иных случаев у нас не было никогда. Мы хотим, чтобы граждане держали деньги только в устойчивых банках. Я не считаю, что надо оставлять банк на рынке только потому, что он частный, если он при этом финансово неустойчивый или недобросовестный. Мы, конечно, обеспокоены, что доля государства в банковской системе увеличилась. Нас эта тенденция не радует. Но выбирая из двух зол меньшее, лучше увеличить госдолю в банках, чем разрешать частным банкам, которые несут угрозу для граждан, оставаться на рынке только потому, что они частные. Частная собственность – это ответственность, а не индульгенция.
- Еще одна странная тенденция. Некоторые собственники банков воруют миллиарды долларов и спокойно уезжают в Лондон, где скупают поместья и крайне жизнерадостно выглядят. Почему нельзя на них управу найти?
- Это одна из самых больных проблем. Когда мы начали заниматься оздоровлением банковской системы, меня поразил масштаб фальсификации отчетности и мошеннических схем. Банковские технологии сейчас такие, что можно в течение нескольких минут провести сделки по выводу активов. Например, компании выдан кредит, у банка есть залог. Вы одним нажатием кнопки освобождаете залог - кредит становится невозвратным, потому что заемщик, не отдавая его, больше ничем не рискует. В итоге на балансе банка ни денег, ни залога. Или обеспеченный кредит обменивается на пустые бумажки – облигации ненадежного эмитента. При таких скоростях надзором проблему здесь не решить. Вот громкий случай – банк Югра. Все заемщики банка – 133 компании были связаны с собственниками банка, и сразу же перестали платить после отзыва лицензии. Эти кредиты, возможно, с самого начала были заведомо невозвратные. То есть, банк, по сути, взял деньги вкладчиков и перевел на другие бизнесы своих собственников.
Надзор может предотвращать проблемы в банках, которые вызваны объективными сложностями в ведении бизнеса, иногда ошибками менеджмента, но то, о чем мы с вами сейчас говорим, - это чистое преступление, умышленный ущерб банку и его клиентам. Единственный способ с этим бороться – неотвратимость наказания. Поэтому мы предлагали временно не пускать таких банкиров за рубеж.
- По которым есть подозрения, но факт хищений еще не доказан?
- Именно. Потому что финансовые преступления очень сложные. Чтобы найти доказательства, нужно несколько месяцев. И на этот срок можно приостановить право выезда собственника банка за рубеж.
- Как я помню, это давнишняя идея...
- Очень тяжело этот законопроект идет. С юридической точки зрения, есть право гражданина на свободу передвижения. С другой стороны, мы же должников по ЖКХ за границу не пускаем. Нам на это говорят, что в этих случаях есть судебные решения о взыскании задолженности.
- Анекдотично выглядит. За долг в 10 тысяч рублей за рубеж не пускают, а тут миллиарды долларов вывозят...
- Абсолютно согласна. И мы надеемся, что этот законопроект все-таки пройдет. И можно будет накладывать вот такие обеспечительные меры.
«ИПОТЕЧНЫМ ЗАЕМЩИКАМ НУЖНО ДАТЬ ПРАВО НА КРЕДИТНЫЕ КАНИКУЛЫ»
- Сейчас, чтобы рефинансировать ипотеку, нужно идти на поклон к банку. А тот уже принимает решение: идти навстречу заемщику или нет. Ваш первый зам Сергей Швецов недавно сказал, что планируется ввести такое для клиентов. Мол, они смогут по закону брать кредитные каникулы и не зависеть от решения банка. Когда это планируется принять?
- Мы сейчас обсуждаем эту инициативу. Ее суть в следующем: если человек взял ипотечный кредит, а потом попал в тяжелую жизненную ситуацию, то у него будет право один раз получить отсрочку по выплате процентов по кредиту на несколько месяцев. Банки пока против. Но, на мой взгляд, такая возможность у гражданина должна быть. Ипотека - это большая ответственность, крупная сумма, длительный срок. И за этот длительный срок действительно может наступить тяжелая ситуация – потеря работы, например. Поэтому, будет правильно, если у людей такая страховка появится. Такой законопроект сейчас прорабатываем.
0
12.00
