ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Фев. 14, 2025

«Сделал шаг в сторону от тропы... и подорвался»

— Никита, сколько ранений у тебя было?

— Это ранение пятое. Юбилейное, можно сказать.

— Когда тебя ранило крайний раз, как это произошло?

— На самом деле, очень будничная история. Такие ранения очень распространены. Я вел группу на позиции по уже нахоженной тропе. Обратно возвращался один, видимо, сделал шаг в сторону от тропы... и подорвался на противопехотной мине. Понял, что нога сильно повреждена. Наверное, если бы это было мое первое ранение, я бы был шокирован, не сориентировался и погиб. Но я уже на тот момент бывал в разных ситуациях и на разных занятиях по медицине, приходилось даже и мне вести такие занятия. У меня, естественно, был с собой турникет, и я смог его быстро достать, наложил и остановил кровотечение из ноги и начал соображать, что делать дальше. Я знал, что метрах в семидесяти — позиции смежников. Связи у меня не было, поэтому полз в их сторону и звал на помощь. К счастью, меня услышали, подбежали два солдата, помогли мне, вытащили меня. Сделали все, грубо говоря, по учебнику — сначала вытащили меня с открытой местности в тень, в кусты, а там уже оказали мне дополнительную помощь. Дальше меня уже эвакуировали сначала на носилках, потом на квадроцикле. Затем — на «Буханке».

«Только в руке 26 осколков»

— Как обстоят дела с выплатами? Были ли какие-то проблемы у тебя или сослуживцев?

— С тех пор, как я получил последнее ранение, система с выплатами очень сильно изменилась. Раньше за любое ранение давали три миллиона рублей. В новой же системе ранение сначала квалифицируют как входящее либо не входящее в определенный перечень. За тяжелое ранение дают три миллиона, за легкое получаешь миллион, а если в перечень ранений не попадешь, то выплата — сто тысяч рублей.

Я статистику не веду, но мои знакомые говорят, что большинству парней в неочевидных случаях ставят ранения, которые не попадают в перечень. Это, например, самые распространенные травмы, связанные с множественными осколками в мягких тканях. Человек конечность не теряет, но весь в осколках, вызванных ими отеках, часто с временно не работающими руками или ногами. У меня товарищ на мотоцикле умудрился наехать на суббоеприпас от кассетного снаряда. В результате у него только в руке 26 осколков. Все попало в мягкие ткани, и в перечень такая травма не попадает. Он получил выплату 100 тысяч рублей и надолго выбыл из строя. Пока же он лечится, зарплата у него идет по норме вне зоны СВО, а это для рядового — 40 тысяч рублей примерно.

— Ты в своем Telegram-канале писал о знакомом, которому отказали в приеме на работу только потому, что он провел последние два года на СВО в качестве мобилизованного. Это распространенная история?

— Я думаю, что проблема существует. Сейчас из зоны СВО на гражданку уходит лишь небольшой поток военнослужащих, которые либо получили ранение, не позволяющее продолжать службу, достигли предельного возраста. Всем этим людям приходится встраиваться в гражданскую жизнь, но они сталкиваются с тем, что там далеко не все поддерживают и понимают СВО. Если, так сказать, у рабочего класса поддержка колоссальная, то в креативной среде и среде предпринимателей все очень неоднозначно. Отсюда и такие неприятные инциденты.

«Украина ведет террористическую и диверсионную деятельность»

— Почему многие до сих пор не хотят вникать в то, что происходит?

— Людям мало объясняют. Я считал и считаю, что во время войны, когда каждый день наши солдаты умирают, защищая свою Родину, должно быть снято столько документальных фильмов о Донбассе, сколько необходимо. Крутиться они должны по всем канала 24 часа в сутки, если это необходимо. Тогда дойдет до большинства, что происходит, с кем и почему мы воюем.

Враг уже в Курской области. По нашим регионам летят ракеты. Помимо этого, Украина ведет террористическую и диверсионную деятельность. При этом противник постоянно оправдывает себя, говоря, что якобы не они напали. Но хладнокровные убийства мирных людей дронами, пытки, расстрелы — это все не действия невинных агнцев.

Вопрос не в недостатке аргументов. Вопрос исключительно в недостатке воли, чтобы эти аргументы донести до каждого.

— Я помню, как в сентябре 2022 ты пошел на фронт, хотя уже был здесь в качестве журналиста и волонтера. Мы с коллегами удивились твоему решению, считая, что ты бы сделал больше, будучи волонтером, нежели солдатом. В чем была твоя мотивация? Был ли момент, что ты пожалел о своем решении?

— Нет, я никогда не жалел о своем выборе. Скорее, я пожалел о том, что наша страна не пошла тем путем, которым она начала идти 21 сентября 2022 года. Я прекрасно помню атмосферу того времени. Донбасс дождался присоединения к России. В регионах же России люди еще не понимали, как они должны были относиться к происходящему. Ждали какого-то сигнала от властей. Мобилизация стала таким призывом к народу.

Для меня как для человека, служившего в армии, и приносившего присягу, когда в стране мобилизация — это однозначный сигнал о том, что чем бы ты ни занимался, ты должен перестать заниматься этим и идти заниматься тем, что нужно в рамках мобилизации. У меня здесь не было никакого абсолютно момента сомнения.

«Тебя постоянно пытаются убить»

— Никита, как выглядит война? Как в кино или это ежедневная тяжелая рутина?

Для основной массы солдат — это ежедневный тяжелый труд. Быт. Ты загружаешь «Буханку» всем необходимым. Доезжаешь на ней до точки спешивания, а затем тащишь на себе все это определенное количество километров. Дальше ты с этой группой солдат добираешься до позиций, которые представляют собой окопы и норы в земле, в лучшем случае — накрытые бревнами. Затем вы держите эти позиции. Ведете круглосуточное наблюдение, чтобы противник не смог прорвать ваш участок фронта или захватить ваши позиции. Группы сменяют друг друга. Но противника многие никогда так и не видят.

Все это время, пока ты идешь до позиции и живешь там, ты находишься в постоянном напряжении от того, что в любой момент тебя может убить либо артиллерия противника, либо дроны. Для большинства пехотинцев эта работа невероятно трудная в психологическом плане. Тебя постоянно пытаются убить, а ты не очень ощущаешь свою полезность.

По сути, красная линия, которую мы видим на картах из военных сводок, на самом деле выглядит как линия нор и окопов, которую в режиме нон-стоп держат обычные мужики в касках и с автоматами.

— На фронт собираешься вернуться?

Если бы мне сейчас вернули мою ногу, то вопросов нет. Но если говорить о реальности, то я сначала должен полностью освоить протез. На войне от тебя зависит не только твоя жизнь, но и жизнь товарищей. Зависит от того, как ты сможешь двигаться. Будешь ли способен вытащить раненого. За это сейчас я ручаться не могу.