Разные полюса. На одном — технологии, прогресс, комфорт и будущее. На другом — кровь, почва и XIX век, стремительно превращающийся в XVIII, XVII, XVI и дальше, глубже, в темное от духовности Средневековье.
Ну да, это я про приоритеты. «Наши» (точнее — наших властей, которые старательно предлагаются нам) и Запада. Давайте сначала о нем, о загнивающем.
Пока мы выходим на границы Украины, они выходят на границы Солнечной системы. В этом простеньком сравнении заключена та разница, из-за которой в России опять нужно смотреть на будущность с боязнью.
Что в приоритете там? Наука. Как ни банально это звучит, но все то, о чем так долго говорили — нет, не большевики, а фантасты, — становится реальностью именно на Западе. В космос там летят частные ракеты. По дорогам уже сейчас — уже! — ездят беспилотные автомобили. И, что характерно, устроил это один и тот же человек, Илон Маск. Его электрической, а совсем не бензиновой (ау, «Газпром», мечты сбылись!) «Тесле» уже не нужен водитель. Так, первое время за руль подержаться, а потом сиди себе на заднем сиденье и смотри по сторонам.
А ракеты — те самые, про которые в России есть чудесное слово «ракетопад», Маск уже почти научился (и, уверен, научится вскоре полностью) ловить в океане. Это только жители нашего Алтая от падающих ступеней уворачиваются. А на Западе эти ступени ловят, чтобы повторно запустить в дело. Фантастика? Реальность.
Это нас еще удивляет, в это еще трудно поверить: еще бы, только недавно о таком мы лишь читали в романах. А вот к тяжеловесному слову «телекоммуникации» уже привыкли. И в сущности смирились с тем, что они не про нас, что мы — отстаем. Одна Apple сначала переплюнула весь наш «Газпром», еще недавно мечтавший, как будет стоить триллиард долларов, а потом и вовсе по капитализации стала равняться всему отечественному фондовому рынку.
А казалось бы — телефончики. Яблоки надкусанные. Иконки-приложеньица. Между тем в каком-нибудь 1995 году нельзя было и подумать, что все библиотеки мира каждый из нас сегодня станет носить в кармане. И что Россия, родина слонов, а также радио, вертолетов, периодической таблицы элементов и прочих замечательных вещей не будет к этому иметь отношения.
Мы отстали, и беда состоит в том, что не пытаемся нагнать. Каждое утро записные патриоты, в том числе и из депутатов, становятся источниками новостей в духе «такой-то посмеялся в Twitter над Америкой». Только вот смеяться над Америкой в сервисе американской компании, потому что своих таких же нет, — это слишком тонкий юмор.
И пока продолжает раздаваться этот веселый смех, а точнее, как у Стругацких — марсианское уханье, российское телевидение просит зрителей скинуться на дрова для деревень. Между тем во французской Тулузе пешеходы вырабатывают электричество, просто идя по хитро устроенной дороге: и за счет этого над ней горят фонари. А у нас эти фонари отключают по ночам для экономии. Темнота — друг духовности.
Можно как угодно относиться к популярному в Сети «прогнозу технического директора Google», но он позволяет мечтать, открывает для человека новые горизонты. Тут через какие-то 16 лет органы будут распечатывать на 3D-принтере, через 18 по дорогам повсеместно поедут беспилотные автомобили, в 2038-м появятся киборги (это уже заявка на бессмертие), а в 2043-м это бессмертие будет достигнуто за счет нанотехнологий.
И вот тут нам, в России, становится смешно. Потому что для нас нанотехнологии — это «Кагоцел» и так и никем толком и не виденный гибкий ридер. Ну еще распилы, откаты, заносы, куда же без этого.
Но дело не в ридере, а в том, что в России сейчас государство сформулировало совсем другую систему приоритетов. Повторюсь, в прогноз о бессмертии к середине века можно не верить (хотя и приятно думать, что сможешь до него дожить), но он позволяет мечтать, как мечтали — при всей страховидности СССР — жившие в нем люди. Потому что наша фантастика тогда — в 60-е, 70-е — она же не только «звала молодежь во втузы», она еще и объясняла, к чему нужно стремиться, ради чего жить. «Звездные корабли», «Отроки во Вселенной»: все мы выросли на этих сюжетах. На тех же росли и в США. «Иметь скафандр и быть готовым к путешествию» было нашей общей на обе «сверхдержавы» мечтой.
А потом в нас что-то сломалось. И вместо скафандра мы выбрали зеленых человечков. Там хотят встретиться с ними, здесь ими стали.
Виртуальное образование избавляет молодежь всех стран мира от необходимости лично посещать вузы, сдавать экзамены, а удаленные офисы «широко шагают» по планете. В России же дай бог к 17-м году в каждом регионе построят по одной (!) образцовой школе, ЕГЭ остается пугалом для детей, а об удаленной работе в большинстве компаний не приходится и мечтать.
Там придумывают новые источники энергии, здесь молятся на нефть-матушку. Там изобретают солнечный парус, на котором хотят выйти в дальний космос к середине века, а у нас солнечным парусом занимаются структуры «Газпрома», долго и печально «осваивающие средства».
Зато суверенная демократия и духовность. РПЦ всерьез рассуждает, и новостные агентства спешат сообщить миру, что церковная десятина — это еще одна наша скрепа. Не технологическая десятина, заметьте. Какое там бессмертие — о душе надо успеть подумать, тут не до этой жизни.
При этом никого не удивляет, что технологии, направленные на облегчение жизни, в том числе и инвалидам, развиваются тоже «там», а не у нас. Вживляемые в мозг парализованных больных микросхемы, позволяющие им восстанавливать подвижность тела и путешествовать по Сети, — это реальность завтрашнего, очень близкого дня. Равно как и носимая электроника, контактные линзы, которые идут на смену очкам Google. Наши же власти озабочены не тем, как облегчить доступ к Сети, а как затруднить его, Роскомнадзор работает над этим не покладая рук. Про инвалидов и вовсе молчу.
То же касается и расшифровки генома, который уже лет через десять можно будет записать себе на флешку, как больничную карту. Подозреваю, в нашей поликлинике ее первым делом потеряют.
Так что пока за границей развиваются технологии, нас затягивает в Средневековье. Страшно подумать, что когда там, на Западе, по дорогам будут кататься беспилотные автомобили, на задних сиденьях которых усядутся бессмертные люди, мы прирастем еще какой-нибудь маленькой, но гордой в своей непризнанности республикой. И снабдим ее обитателей дровами.
Об этом ли мечтал тот дед, которого квасные патриоты за рулями BMW так рьяно благодарят за победу?
А ведь идея о всеобщем бессмертии, технологической утопии тоже появилась в России — теория «общего дела» Николая Федорова. Но кому это теперь интересно.
Конечно, не бывает окончательно упущенных исторических шансов. И Россия в своей истории не один раз проводила модернизацию, становясь в ряд с самыми прогрессивными обществами мира. Заметьте — я говорю не об «эффективных менеджерах» в духе Сталина или даже «иконы» Петра. Нет — об Александре Втором, который (казалось бы, всего лишь!) без крови отстроил институты. Отмена рабства, независимый суд, просвещение — все это вещи, не требовавшие ни жертв, ни «одолений». Но именно с них начался тот рывок, который Россия совершила за какие-то полвека. А ведь речь идет о XIX столетии — когда расстояние между делениями на циферблате было куда шире, чем сейчас.
Даже наша фантастика — та самая, о которой я писал выше, — спросите себя, когда появилась она? Ответ будет удивителен. Первая и главная ее книга — «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова — 1957 год. После смерти Сталина прошло всего ничего, но случился уже XX съезд, общество стало отживаться, приходить в себя, робко-робко выглядывать из еще недавно осажденной крепости, ощетинившейся на весь мир штыками, серпами и молотами. И вот — как только стали восстанавливаться гражданские институты, люди сразу стали мечтать, заглядывать в будущее. При Сталине они почему-то этого не делали. Его эпоха не дала нам взгляда в будущее. И я уверен, что ключ к решению этой загадки — именно в гражданском обществе, в его институтах.
Не случайно именно их сейчас так тщательно вырывают с корнем, ополчившись на безвинные НКО, мстительно уничтожив фонд «Династия», объясняя нам, что оттуда, с Запада, ползут на наш заповедный берег иностранные агенты.
А ведь они и правда оттуда — со всем своим взглядом на мир, с желанием сделать его лучше, мечтать и со знанием, что в полузадушенном государством обществе можно ждать только одного светлого будущего — загробного.
0
31.56
