Не было у старика ни гроша — и вдруг ему два Пенсионных фонда сразу. Постарался бизнес-омбудсмен Борис Титов, предложивший создать в стране второй Пенсионный фонд, который будет отвечать за выплаты пенсий старшему поколению. «Пенсии теряют покупательную способность, их индексация отстает от инфляции», — объясняет уполномоченный при президенте РФ по защите прав предпринимателей.
Впрочем, как утверждает Титов, идея не его персональная, а коллективная, принадлежит экспертам Столыпинского клуба, в котором Титов является сопредседателем. Меценатством в этом клубе не пахнет — налицо трезвый расчет. Эксперты-«столыпинцы» уверены, что пенсионная система несправедлива: работник, за которого работодатель уплачивает максимальные страховые взносы для обеспечения достойной старости, вынужден делиться через ПФР с еще двумя-тремя претендентами из неформального сектора и льготниками, не пополняющими систему взносами в полном объеме. Поэтому клуб предлагает создать Фонд старших поколений (ФСП) параллельно с нынешним ПФР. И наполнять новую «копилку» напрямую из госбюджета — для выплаты пенсий гражданам, родившимся до 1967 года и, видимо, другим «льготникам» ПФР. То есть нынешний «общий котел» предлагается поделить. Бизнес обеспечит приличной пенсией лишь своих работников, здоровых и платежеспособных. А о социально незащищенных пусть заботится государство.
Согласитесь, в канун парламентских выборов звучит многообещающе: «Старикам — отдельный фонд, целиком государственный, без обмана!» Хотя и нынешний ПФР почти наполовину питается из федерального бюджета: в 2021 году трансферт определен в 38% всех доходов фонда. Но Борис Титов хочет создать каждой категории пенсионеров отдельную «копилку». Или как минимум ее пообещать.
Таких подарков россиянам сулят и даже вручают немало: уже выдают каждому школьнику по десяточке, а на дошколят в возрасте от трех до семи лет выделили 21,5 млрд рублей (дополнительно) и теперь каждому пенсионеру грозят перечислить на карточку подарок — тоже по десяточке. Деньги из казны сыплются, как семечки из мешка. Но мой старший товарищ, шестой год ожидающий возврата индексаций пенсий работающим старикам, заглянул в свой личный кабинет Пенсионного фонда и увидел: страховую пенсию ему аккуратно начисляют по 34 017 рублей в месяц, а выплачивают 24 438 рублей, остальные заморожены. Выходит, в нынешнем году ему не подарили десяточку, а отобрали соточку.
Сравним с Германией, население которой по пенсионному обеспечению находится на третьем месте в мире — после Швеции и Норвегии. Там стандартная расчетная государственная пенсия составляет 48% от уровня средней заработной платы (корпоративную и личную пенсию учитывать не будем). Госпенсию получают большинство немцев с трудовым стажем от 45 лет и ушедшие на заслуженный отдых в 67 лет. Но для этого нужно зарабатывать 3 тысячи евро в месяц и выплачивать в страховой фонд 7,5% заработка — 225 евро. Столько же перечисляет работодатель.
России такие пенсии недоступны хотя бы потому, что немецкий личный пенсионный взнос на наши деньги составляет около 20 тысяч рублей ежемесячно — в России это все личные доходы почти 40% населения. Но даже в Германии с ее солидными личными взносами населения для пополнения пенсионной копилки 25% необходимых средств идет из бюджета. И часть экологического налога, который платят владельцы транспортных средств, тоже расходуется на формирование общенемецкого «пенсионного пирога». При необходимости изыскиваются другие источники поступлений, и это считается нормой, фонд — составная часть германской экономики. И, в отличие от России, тамошние политики не ставят задачу перед фондом «выйти на самоокупаемость».
Кстати, никакой заморозки индексаций стариковских пенсий там тоже не устраивают — в Германии запрещено принимать законы, снижающие благосостояние населения. Более того, еще в прошлом году в связи с трудностями, которые принес коронавирус, немецкие пенсии были повышены: в бывших западных землях — на 3,15%, а в бывших восточных — на 3,92%. Дополнительные средства в пенсионную копилку выделил федеральный бюджет.
Во многих странах Запада пенсионные фонды сами зарабатывают недостающие средства, инвестируя взносы населения в доходный, порой даже рискованный бизнес. Например, в США Калифорнийский пенсионный фонд (CalPERS) — гигант пенсионной индустрии США, которому ежемесячно перечисляют деньги почти 2 млн служащих самого богатого штата, — еще в 2018 году прославился вложением 1,1 млрд долларов в «токсичные российские бумаги», в частности в акции подсанкционных компаний и гособлигации. Но финансовые брокеры CalPERS не ошиблись — у российских бумаг в тот момент была высокая доходность. В итоге фонд заработал на вложениях в нашу страну, а потом забрал свои деньги с хорошей прибылью.
А мировым лидером в финансовом бизнесе на пенсионных деньгах заслуженно считается Norges Bank Investment Management (NBIM) — Норвежский фонд национального благосостояния с оборотом 1,4 трлн долларов. Тамошние специалисты инвестируют средства фонда по всему миру, зарабатывая стране и ее пенсионерам более 200 млрд долларов в год — в полтора раза больше годового бюджета российского ПФР.
Объективности ради добавим, что в Европе и США пенсионные фонды нечасто сами играют с деньгами населения. Но почти повсеместно передают имеющиеся у них активы профессиональным инвесторам, страхуя возможные риски в страховых компаниях. Чтобы и кошки были сыты, и мышки целы.
Российский Пенсионный фонд этим тоже не занимается даже для повышения собственного благосостояния — у него есть другие возможности. Например, в прошлом году фонд проиндексировал зарплату собственного персонала, получив четкое указание правительства: повысить на 4%. При этом задачу ПФР перевыполнил: как выяснил аудит Счетной палаты, средняя зарплата в центральном аппарате поднялась на 17,8%: с 78 тысяч до 91,2 тысячи рублей. В отличие от российских пенсий, которые в том же году выросли лишь на 5,8%. Но услуги сотрудников ПФР стали обходиться россиянам на 7,8 млрд рублей дороже, а в целом расходы на фонд выросли до 117,7 млрд. И тоже из наших взносов — по 2,8 тысячи рублей с каждого пенсионера.
С 2019 года фонду прибавили дополнительные активы: с 1 января конфискованные в России денежные средства, полученные в результате совершения коррупционных правонарушений, а также денежные средства от реализации конфискованного имущества, полученного в результате совершения коррупционных правонарушений, стали направляться в бюджет ПФР. Правда, реально первые 21,4 млрд рублей были переданы лишь в следующем, 2020 году, и у финансистов было время подготовиться. Учтем: это были внеплановые активы, которые можно и нужно использовать с максимальной пользой. Увы, они утонули (и продолжают тонуть) в бездонных убытках пенсионной казны.
А ведь у фонда имеются не только деньги, но и раздутый штат сотрудников, среди которых называют не только счетоводов, но и специалистов по финансовым операциям. Давно было известно, что по численности персонала российский Пенсионный фонд — самый многочисленный в мире. «Штат ПФР составляет 121 670 человек, — писала пресса в 2015 году. — За ним по численности сотрудников следует Social Security Administration в США, где работают в два раза меньше человек — 60 тысяч. При этом население США более чем вдвое превышает российское, а объем пенсионных и социальных выплат почти в девять раз больше».
Но в прошлом году Счетная палата зафиксировала новый рекорд: на 2021-2023 годы плановая численность ПФР составляет 124 258 штатных единиц — и это при нынешней компьютеризации. «Сокращение штатной численности в системе ПФР не предусматривается», — отмечено в отчете Счетной палаты. Зато эта структура, о высочайшей затратности и бесполезности которой не говорит только ленивый, занимает 2,3 млн кв. метров офисной площади категории А. Еще за первое десятилетие после перехода в российскую юрисдикцию специально для него в стране было построено 347 зданий, а в нынешнем году ПФР запланировал потратить на ремонты своих офисов 1,346 млрд рублей, а еще 565 млн — на строительство новых дворцов...
Хочется спросить у бизнес-омбудсмена Бориса Титова: вам мало нынешнего ПФР, желаете «умножить на два»? А что дальше?
Тем временем в Минфине и ПФР кипит работа над новой концепцией накопительной пенсии, то есть российских стариков ожидает очередной, но пока «секретный» подарок. Финансисты исходят из правильной теории, что пенсионная система должна стоять на трех китах. Первый — государственная пенсия, которая дает прожиточный минимум. Второй — корпоративная прибавка, когда компании «копят» на пенсию своим работникам. И третий — личные накопления граждан. Но все это не для нас. На практике в России действует только первая (государственная), но большинству стариков она еле обеспечивает прожиточный минимум: средний размер пенсии по старости — 17 535,98 рубля. Вторые два «кита» и вовсе напоминают «кильку»: корпоративные пенсионные программы охватывают около 6 млн сотрудников крупных (в основном государственных) компаний, а личных пенсионных накоплений в России наплакал даже не кот, а котенок с ближайшей мусорки: около 80 тысяч клиентов на всю страну.
Иного результата трудно ожидать в стране, где более трех четвертей населения зарабатывают меньше 600 евро в месяц — в странах Евросоюза это считается уровнем бедности (21 евро в день).
А в это время
В 2012 году перед страной ставилась цель обогнать по уровню жизни хотя бы Португалию, а в знаменитых майских указах президента Владимира Путина было записано о создании в стране 25 млн высокопроизводительных и высокооплачиваемых мест. Теперь эти задачи переложены на Росстат, доказывающий населению, что наш уровень жизни стремительно растет, а доходы во втором квартале 2021 года (апрель — июнь) поднялись аж на 14,6%, то есть почти вдвое превысили инфляцию. И работающие россияне получают на 5424 рубля больше, чем кварталом раньше — в среднем 56 171 рубль в месяц.
Интересно, где они все это нашли?
0
17.60
