Первая мысль — ощущение, что тут прошла война. Вот, например, какие-то руины, заросшие зеленью. «Э-э-э, детский садик здесь был! — объясняет мне проходящая группа женщин. — Воспитательниц из Москвы направляли, сервис на грани фантастики. А потом деньги кончились, содержать не на что. Вот всё и развалилось». На краю обрыва — заброшенная канатная дорога: помещение разрисовано граффити, на тросах над городом застыли ржавеющие кабинки — смотрится жутковато. Огромный «Универмаг», построенный в сытные годы, тоже не работает и стоит мёртвым напоминанием о прежней жизни. «Здесь были самые большие зарплаты, — рассказывает мне столичный журналист. — Люди ездили на море с пачками денег, покупали целые залы в ресторанах». В 1989 году в городке проживали 26 000 человек, сейчас — 13 000, но горожане считают, что и это число сильно преувеличено. «Кто может — уезжает, в основном пожилые люди остались, — слышу я от своего собеседника. — Лучше уже не будет никогда — а хуже запросто». Приезжая в знаковые места бывшего СССР, я постоянно и (наивно) удивляюсь — ну вот зачем было разрушать то, что отлично работало? Ответ на это мне никто никогда не даёт.
Вымерли даже комары
Городок Алаверди в Армении (недалеко от грузинской границы) при Советском Союзе считался промышленным гигантом — тут работал огромный медеплавильный завод, основанный аж в 1770 году (!) братьями-греками. Его продукция экспортировалась в Болгарию, Польшу, Индию и на Кубу. «Я, как пошёл туда к печам, сначала зарабатывал 350 рублей в месяц, а через три года — уже пятьсот, — ностальгирует пенсионер Вазген Хачикян. — Господи, я не знал, куда эти деньги тратить! Всех друзей в ресторане поил-кормил. А сейчас просыпаюсь утром — и не знаю, что сегодня кушать буду. Я 30 000 драмов (7 000 рублей — Авт.) получаю, как и на что мне жить?»
Завод продали в частные руки в 1997 году, сократили две трети рабочих, а впоследствии окончательно закрыли из-за вреда экологии. Хотя официальные исследования не проводились, некоторые специалисты считают, что содержание тяжёлых металлов в земле, воде и организме людей в самом городке Алаверди в 10 раз превышает допустимую норму. Независимые армянские эксперты также утверждают: местные жители в 24 раза (!) чаще болеют раком желудка, чем в соседних посёлках. Алавердинцы хвалятся, что у них нет комаров — такая, мол, чистая природа. Но для экологов это как раз показатель другого — окружающая среда отравлена химией настолько, что отдельные виды насекомых попросту вымерли.
«Воздух жрать нельзя»
«Ну, хорошо, — возмущается 53-летний владелец обменного пункта Армен Мигранян. — Допустим, выбросы правда вредные. А что, хлебозавод, молочный завод и швейная фабрика тоже из-за ущерба экологии закрылись? Вся промышленность полностью сдохла. Люди при СССР деньги тратили, не думая, — дома себе строили с римскими колоннами, с позолотой и лепниной на потолке, ванны ручной работы заказывали. Теперь нам говорят — дышите чистым воздухом. Отлично, вот только жрать его нельзя. Какой мне смысл от прекрасной экологии, если я себе на еду не могу заработать? Хорошо, переселите нас тогда отсюда куда-то, дайте новые дома, раз всё так плохо и в Алаверди невозможно жить. Нет, заводы мы разрушим, а вы тут продолжайте в своём могильнике находиться. Ну что сказать, замечательно. Туризм развивайте, нам советуют. Сначала объявили тут всё кладбищем, а теперь зовут туристов».
Действительно, в Алаверди появились маленькие отельчики, открыт сувенирный магазин (продаётся и символика СССР), сдаются квартиры — виды Дебедского ущелья потрясающие, рядом находится христианский монастырь Санаин, построенный больше тысячи лет назад. Но алавердинцы настроены скептично. «Вот недавно додумались — давайте русских туристов звать, — заявляет хозяин хостелаАндроник Кеосаян. — А кто про нас знает? Ехать из Еревана неблизко, из Тбилиси — не так интересно. Денег мы на туризме имеем мало, с доходами от того завода не сравнить».
«Нашей черешни боятся»
Недавно медеплавильный завод вновь запустили, но очень ограниченно — он даёт работу лишь паре сотен человек. «Такое постоянно — открывают с помпой и снова закрывают, — сокрушается Вазген Хачикян. — Объясняют — вот, китайцы проявили интерес. И чего?» И в самом деле, большинство цехов обветшали, обрушилась крыша, кое-где перекрытия попросту сгнили. И как это восстанавливать? Здание почты на 50% отремонтировали, у другой половины разбиты стекла, а внутренние помещения пахнут гнилью и закрыты на ржавый замок. «Универмаг», куда привозили товары «московского снабжения», заколочен досками — опустевшему городу не нужен крупный магазин, ему хватает и мелких ларьков.
«Здесь при СССР был рай, а сейчас мы в преисподней живём, — мрачно комментирует ситуацию Андроник Кеосаян. — Люди черешню, абрикосы выращивают, но в соседних районах и в Ереване их не покупают, боятся — мол, в них химии куча, солей, этих там... металлов. На дворе XXI век, ну поставьте на заводе устройства, чтобы выбросы в атмосферу уменьшить. Медь-то нужна, изделия из неё во всём мире требуются. Работы никакой, молодёжь вся уехала. А я не хочу! Здесь мои родители похоронены, кто за их могилой будет ухаживать? Безумие какое-то — умрите от голода, зато с хорошей экологией». Никто из жителей Алаверди не считает, что после закрытия вредной промышленности стало лучше. «Здесь от стресса больше гибнут, что денег нет, а не от тяжёлых металлов! — горячится учительница Сусанна Александрян. — Почему при СССР производство было важно, а затем нас кинули на произвол судьбы?»
«Два дня один лаваш ем»
Дома-девятиэтажки в Алаверди расположены и в долине, и на утёсе. Раньше оттуда шла канатная дорога прямо на завод (люди выходили из квартиры и через пять минут были на работе), но она давно остановлена. Здание, откуда отправлялись кабинки, в аварийном состоянии и огорожено, но туристам по барабану: лезут через ограждение и фотографируются. «Когда эта фигня вместе с посетителями рухнет в пропасть, будет много стонов, отчего не предусмотрели», — замечает местный житель. На площадке у покойного «Универмага» дежурят пожилые таксисты на древних машинах. Возят в Грузию — доехать до Тбилиси стоит 4 000 рублей. Цена за целый автомобиль, если едут сразу четыре человека — даже выгодно. «Это единственное, чем теперь можно заработать, — жалуется 69-летний таксист Сергей Будагян. — Иногда у меня два дня подряд клиента нет. А поездки по Алаверди — ну там копейки. Бывает, без преувеличения, я только на лаваш себе зарабатываю. Вот как хочешь, так и крутись».
Мы едем в Грузию, Сергей рассказывает — жена скончалась от ковида, живёт один, дети в России, а внуков нет. Он переживает, что умрёт и никогда не подержит на руках внуков. «Внуки будут, отец, — отвечаю я. — Точно тебе говорю. Попомнишь мои слова». Сергей улыбается. Я не скучаю по КПСС и той идеологии. Но действительно, почему после распада СССР все плюнули и всё бросили, не сохранив промышленные гиганты, дававшие одним людям хорошую работу, а другим — товары по низкой цене? И я знаю, что задавать этот вопрос без толку.
0
20.00
