За эти годы село Повалихино изменилось, хотя не имело на это никакого исторического права.
Повалихино - драгоценность. Даже высокомерная Москва такие чудо-деревни называет уважительно - хтонь. Живописная, дескать, глушь, где живут особенные люди. А Повалихино - хтонь монументальная. Законченная. Сотни лет стоит она в цивилизационном тупике. Однажды, в XI веке, дошла Россия до тихого древнего чухонского озера, поставила крохотный городок Чухлому, мало изменившийся с XIX века, и вдруг… уснула. Так и спит Русь у волшебного Святого болота, куда съезжаются богомольцы и сборщики ягоды со всей страны. И заканчиваются тут все дороги, все пути, вокруг лес, болота, небо да две матушки - Природа вечная да Россия первозданная.
И даже когда над перепуганным Повалихином завис вертолет с Ксенией Собчак, когда чуть ли не все мировые агентства высадились в селе описывать эту удивительную историю, все казалось непоколебимо прежним. Деревенские даже удивились: мол, а чё такого?
Ну взъерепенилось чуть Повалихино. Выбрало вместо прежнего главы его же уборщицу Маринку, подумаешь…
Старый глава ведь как, наверное, думал… Смотрел, как Маринка (которая потом вырастет в Марину Викторовну Удгодскую) старательно моет у него в сельсовете полы, да и хлопнул в ладоши: эврика, а давай-ка ее техническим кандидатом сделаю. Ну кто за уборщицу-то проголосует?
Раскусили замысел повалихинцы и обиделись. Крепко. По-деревенски.
Ну и проголосовали.
Так и стала Маринка главой, разбив нечаянно на выборах своего же начальника.
И начался всероссийский шум.
И тогда, 5 лет назад, заперлись повалихинцы в домах, спасаясь от журналистов. И стали наблюдать нашествие демонов. В огороде корреспондент Си-эн-эн, отодвинешь оконную занавеску - Собчак со свитой (до сих пор местные уверены - деревню ковидом заразила именно Ксения Анатольевна, и разубедить их нельзя, уж такая, говорят, это зараза).
И расстались тогда миры недоверчиво. Столица полюбовалась, конечно, Удгодской (даже прислала ей книжки для развития, а растроганные бизнесмены - шикарную детскую площадку), но сделала вывод: хтонь - она и есть хтонь, сказка, «побочка» демократии. Ну что, мол, сможет в управлении уборщица?!
Правда, Владимир Путин избрание Удгодской неожиданно одобрил.
- Эти люди знают проблемы своих населенных пунктов, - справедливо заметил президент главе ЦИК Элле Памфиловой, которая принесла ему такую неординарную новость.
Ну а деревня пожала плечами (чё расшумелись?!) и принялась жить. С уборщицей во главе.
Исчезло Повалихино из новостей. Забыли о нем…
БОЛЬШАЯ ПЕРЕМЕНА
А у меня не получилось. Слишком хороша была сказка о политической Золушке. И вот она подходит к концу. Истекает срок полномочий Марины. Еще несколько месяцев, и главы у Повалихина больше не будет никогда.
«Уборщица» Марина Удгодская - последняя. Теперь почти всем органам самоуправления в России не положено выбирать себе председателя прямым голосованием. Деревенские выберут районных депутатов, те - главу района, а в Повалихине появится скромный клерк для связи с районным начальством.
- Станете клерком? - спросил я бывшую знаменитость.
Марина возилась за околицей со своими любимыми гусями и утками, интересуясь, не возьму ли я расплодившихся котят.
- Ой, не зна-а-аю, - протяжно вздохнула бывшая уборщица и посмотрела на часы.
И та робкая Марина, когда-то с ужасом прятавшаяся от прессы в чухломских лесах, исчезла. Передо мной Марина Викторовна. С ироничным, прямым взглядом бывалого руководителя.
- Вы изменились! - вырвалось у меня. - Помните, вас все жалели?
- Да уж, - усмехнулась Удгодская. - Были времена... Сейчас бы я вела себя по-другому. Вышла бы к журналистам, не пряталась. Да что там, дала бы целую пресс-конференцию!
А я впервые смотрел на новую Марину Викторовну серьезно - как на чиновника.
Такая бы точно дала.
«ВЫПЕНДРЕЖ» НАСЕЛЕНИЯ
Административная реформа, укрупняющая все и вся, закрывающая старые добрые сельсоветы с деревенскими депутатами и главами, в современных условиях не только логична. Неминуема. Для ее проведения целая гора причин, но среди них есть самая неприятная. Именно она заставляет государство заниматься ненавистной в народе «оптимизацией» - закрывать в опустевших поселках больницы, школы, почту…
Беда глубинки - беспросветная малонаселенность.
В Чухломском районе меньше 8 человек на квадратный километр (во всей Костромской области - не больше 11).
В Повалихине живет меньше 300 человек, и в деревенской казне денег почти нет. За все платит район (а тому - область, а области - центр). И в таких глубоко дотационных поселениях содержать «мало что решающего» главу, да и еще десяток депутатов (они не получают зарплаты, но их выборы все-таки тоже расходы) признано бессмысленным.
Да и к тому же от «выпендрежа» населения чиновники подустали. Ведь, как подсчитала Элла Памфилова, в главы городов и сел в 2020 году, например, баллотировались: 23 доярки, 11 телятниц, 34 кочегара, два кузнеца, 24 охотоведа и 11 чабанов.
В соседнем городке с характерным названием Сусанино горожане взяли и вместо мэра, правившего 15 лет, выбрали… водителя рейсового автобуса. А так как в Сусанине автобусов было всего два, мужик был народу известный…
- Ну как водитель и уборщица, спрашивается, будут управлять таким сложным хозяйством? - морщились чиновники.
А вот так.
НАРОД ЗА НЕЕ СТЕНОЙ
Прошелся я по Повалихину. Вспоминая обещания избранной народом Марины Удгодской - сделать пляж на пруду, расчистить и облагородить пустырь в центре села, провести уличное освещение, вырыть колодцы…
Все сделано. («Косяк был только один, - вспоминает Марина. - Не успели вовремя колодец выкопать, подрядчик подвел».)
Что объяснимо. Уборщица же, не политик. Сказала: сделаю - сделает. Кругом-то соседи.
Хожу по дворам. Спрашиваю: довольны Мариной, бабоньки? (Мужиков в селе нет - то ли вымерли, то ли на работе.) Пять лет как-никак прошло…
Народ тут «за нашу Маринку» стеной. Но стена своеобразная.
Ведь все, что в деревне было сделано, - с помощью самих же селян и районных властей. И те и другие старались помочь «Маринке». Власти - из-за пусть давнего, но федерального шума. Люди - потому что сами выбрали.
И получается удивительный, подозреваю, не ожидаемый законодателями эффект.
- Меньше всего проблем у нас именно в Повалихине, - сообщил мне глава Чухломского района Дмитрий Майоров. - Жалоб оттуда нет. А все потому, что Марина Викторовна умеет находить общий язык с людьми.
- И только? - чувствую недоговоренность. - А проблемы куда деваются?
- Люди сами избрали Марину и, вероятно, не хотят ударить лицом в грязь, - вздохнул Майоров. - Люди там теперь стараются решать все сами. У них за избранного ими главу ответственность.
ОБЕЗБОЛИВАЮЩЕЕ
На вопрос, не жаль ли, что уходят из глубинки прямые выборы, глава района ответил мне уклончиво: мол, может, они чем-то и хороши (даже Маринка, мол, расцвела), да проводить их дорого. А во многих деревнях и некого уже избирать. Одни пенсионерки.
И получалось: с одной стороны - все в Повалихине «за Маринку», с другой - село как-то поблекло, что ли… Заперт на замок придорожный магазин. Закрыта начальная школа, достигшая, видимо, предела малокомплектности, осталось пять детишек. Кажется, пустыннее стали улицы, а бабушки ворчат, что хоть ягода на Святом болоте еще есть, да лес вырубают, отчего развелось много гадюк.
И, получается, лучше жить не стало, и уборщица у власти не панацея от проблем. А, скорее, обезболивающее. Потому что своя.
ЭКСПЕРИМЕНТ НА «ЗАШИБИСЬ»
Заехал по дикому, даже ностальгическому бездорожью еще в одно чухломское село, Петровское. Пять лет назад и тут деревенские пошли на смелый эксперимент - выбрали себе в председатели 23-летнюю выпускницу экономического вуза Анастасию Володарскую.
В прошлом своем репортаже я описывал юную главу так:
«От счастья, что ей доверилась родная деревня, Настя бросилась чинить, таскать и красить. Ее остановили, когда она пыталась сварочным аппаратом приварить какую-то железяку, глядя, как это делается, по интернету.
- Да я бы сварила! Деньги бы людям сэкономила, - волновалась тоненькая как тростинка Анастасия. - У нас тут еще мост надо чинить, дорогу, свет...»
Теперь она тоже готовится сложить полномочия. Как и Марина, Настя переменилась. На вопрос «Как дела?» отвечает залихватски: «Зашибись!» Выглядит веселой. Так обычно радуются перед отпуском. Или перед переменой работы.
Получила права на трактор, сама на нем работает и вообще живет по почти невозможному для чиновника принципу: если хочешь сделать хорошо - никому не поручай, а сделай сам.
И уходит из чиновников без сожаления - не нужна так не нужна. У нее родительская ферма, там дел невпроворот…
ШОФЕР ВЫВОЗИТ ГОРОДОК
Заехал в соседнее Сусанино, к тому самому водителю рейсового автобуса, вдруг ставшему главой района, Сергею Давыденко. Он остается. Ему осенью предстоит формальность. Переизбираться, но уже не народом, а хитро` - через депутатов, через комиссии…
- Если честно, я до сих пор еще не осознаю, что я глава района, - пожимает плечами. - Я же 18 лет работал здесь водителем. Бывало, едешь, а пассажиров никого, и ты сам как будто никчемный и ненужный водитель пустого автобуса. И горько, что люди отсюда уезжают, еще недавно в Сусанине жили 10 тысяч человек, а теперь 6 тысяч.
И тащит Давыденко теперь на себе городок. Точнее (вспоминая его водительское прошлое), вывозит. Не без объездных дорог и маневрирования (став главой благодаря протестному голосованию, теперь сам перешел в «Единую Россию»), но тут его уважают - свой.
И это распознавание свой - чужой в глубинке часто нерационально и заменяет даже логику.
Сусанинский глава, например, соглашается: прямые выборы имеют «минусы». Нужно образование, да и «секретка» (допуск к секретной информации) на его должности имеется. К тому же управление психологически сложно - бесконечные согласования, планирования, бюджеты… Со стороны кажется - возьми да сделай, все же просто. А на деле ничего подобного!
«Работаешь что есть силы, с утра до вечера, и такое ощущение, что ничего не сделано, - вздыхал Давыденко. - И я очень из-за этого переживал».
И все равно ощущение «свой», словно плацебо, лечит целые города.
И они психологически тянутся не к опытным и бывалым, а - вопреки здравому смыслу - наоборот…
ЛОЖКА ДЕГТЯ
Финал сказки «Как уборщица хорошим мэром стала» не без ложки дегтя - Удгодская подумывает уехать из Повалихина. Словно повинуясь инстинкту всероссийского бегства из села в город, поедет и она к дочке в Кострому.
- Я бы раньше ушла, - говорит, - но душа-то болит за село.
Вместо нее в сельсовет по новым правилам будет иногда заходить наемный сотрудник, чтобы сообщать в район, как живет Повалихино и что жива еще русская хтонь.
0
12.00
