Дети, увлекающиеся квадробикой, называют ее спортом для людей, чувствующих себя животными. Одна из юных собеседниц, к которой мы обратились за разъяснением понятий, сообщила, например, что «ощущает себя манулом». При этом, по ее словам, квадробика — сложный спорт, требующий длительного обучения.
Считается, что квадробика зародилась в Японии. В 2008 году спринтер Кеничи Ито установил рекорд, пробежав на четвереньках стометровую дистанцию за 18,58 секунды. Но тут стоит уточнить, что японский атлет не цеплял на себя хвост и маску зверя. Во-первых, вероятно, они могли бы ему помешать, во-вторых, ему это было неинтересно. Кеничи Ито признавался, что в детстве его дразнили за сходство с обезьяной. Это доставляло много страданий и, очевидно, повлияло на выбор увлечения.
Судя по всему, хобби детей, которые бегают по паркам, обнюхивают друг друга и вылизывают себя, как кошки, все же квадробикой называют ошибочно. Для таких ребят больше подходит понятие «териантроп». Так себя называют люди, которые чувствуют связь с каким-то животным.
Обычно в средствах массовой информации квадроберов и терианов сравнивают еще и с фурри.
— Но это уже совсем другая субкультура, — рассказал Erik Winter (молодой человек представился именем и фамилией вымышленного персонажа). — Фурри — антропоморфные существа, похожие на животных. Мы носим костюмы, но ведем себя как люди.
По сути фурри напоминают, например, реконструкторов. Только они переодеваются не в рыцарей или греческих воинов, а влезают в шкуру придуманного ими персонажа. Ребята сами занимаются разработкой образа и мастерят костюмы.
Укрощение строптивых
— Культура переодевания в костюмы, ассоциирования себя с животным — это своеобразная социальная игра, — делится мнением клинический психолог Иван Андрухов. — Когда я изображаю какого-то персонажа, присваиваю себе сильные стороны этого существа, забываю о своих слабостях и могу таким образом справиться с какими-то трудностями. Если, например, ребенок боится пойти к стоматологу, мама может спросить у малыша, струсил ли бы в такой ситуации Бэтмен. Примерив образ бесстрашного супергероя, ребенок возьмет себя в руки. Обратите внимание, ведь далеко не всех животных дети хотят изображать. Никто не соглашается быть свиньей, коровой, крысой. В основном это волки, кошки, лисицы, гепарды, львы. То есть животные, с которыми приятно себя ассоциировать, потому что в их образах есть какая-то сила, стать. Специалист обратил внимание на слова квадроберов о том, что «зверя, живущего внутри, надо регулярно отпускать на волю». По словам психолога, некоторые свои качества человек может не принимать.
— У меня есть пациент с пограничным расстройством личности. У него в паспорте одно имя, а называется он другим. Он и человек из документа — это как бы два разных персонажа. Таким образом пациент ответственность за некоторые свои действия перекладывает на придуманного им героя.
У нас есть социальные установки, которые говорят, что мы можем делать, а что нет. Допустим, мужчине нельзя проявлять яркие эмоции и особенно — плакать. Эмоции — производные психики. Стресс, связанный с их сдерживанием, постепенно копится. Квадроберы, териантропы справляются с этой проблемой по-своему.
— Если в семье хорошее качество жизни, добрые и понимающие родители, то ребенок всегда может вернуться в комфортную среду — то есть домой, — подчеркивает Андрухов. — Он не будет слишком глубоко погружаться в субкультуру и вести себя как-то неадекватно. А вот в случае если вашему чаду неприятно находиться дома, он будет убегать в это течение с головой, искать во взрослых товарищах наставников, принимать их слова как истину в последней инстанции. Возьмите тех же готов и эмо, у которых вечно «горел сентябрь и плакал убийца». Кто-то в эти компании приходил, чтобы пообщаться, весело провести время, а кто-то потому, что дома — пьющие родители и безысходность. Эксперт уверен, что субкультура сама по себе не несет какой-то патологии. Это способ взаимодействия, социализации, физической активности. Но возможны искажения. Например, квадроберы могут кусать людей, есть собачью еду, пить воду из луж.
— Тут, конечно, вопрос не к самой субкультуре, а к психике конкретного ребенка.
И запреты в таких случаях не помогут. Чем ребенку больше запрещать, тем сильнее усугубится проблема, поскольку природа подростков — бунтовать. Лучшее, что может сделать родитель, — поинтересоваться, что привлекает ребенка в этом веянии, чем оно его зацепило. Может быть, в какой-то момент даже надо посодействовать, предложить какие-то альтернативные варианты. Например, сходить в зал — все-таки нужно же развивать мышцы, если ты планируешь бегать, как леопард. Можно пойти с ребенком в зоопарк, посмотреть, как животные двигаются, фильм документальный включить. Видя, что родители не ругают за увлечения, а даже как будто интересуются ими, ребенок в будущем без опаски обратится с проблемами. Так происходит контакт ребенка и родителя.
Субкультура живет один день
Причины, по которым люди создают группы с какими-то интересами, у взрослых и подростков мало различаются. Но сообщества, в которых состоят подростки, обычно более яркие, вычурные, выделяющиеся.
— Для взрослого есть некоторые статусные ограничения, указывающие ему, какой род занятий приемлемый, а какой — недопустимый, — рассказывает кандидат социологических наук Анастасия Савенкова. — Знакомого, коллекционирующего марки, мы считаем добропорядочным членом общества, а того, кто носит одежду, относящую его к субкультуре эмо, можем воспринимать как не совсем взрослого.
На подростка статусы давят меньше.
Субкультуры возникают по разным причинам. Они могут иметь под собой богатый, проработанный базис, как, например, в случае с готами. Некоторые появляются стихийно: стала популярна какая-то музыкальная группа, люди начали повторять элементы ее одежды. Появлению новых веяний может способствовать социально-политическая ситуация. В частности, хиппи выросли из антивоенного движения.
— Для современных ребят тоже характерны довольно яркие субкультуры. Квадроберы, альтушки, офники. Однако время ускоряется. Сроки передачи информации сжимаются. И субкультуры на фоне этого тоже живут недолго в сравнении с веяниями начала нулевых. Социолог утверждает, что сейчас субкультуры не только живут недолго, но и постоянно дробятся. Интернет-коммуникация, возможность создавать бесчисленное количество сообществ по интересам в соцсетях размазывают их, как масло по хлебу. В наше время уже нет пары-тройки ведущих молодежных движений, потому что каждая группа делится на тысячи мелких.