ТОП 10 лучших статей российской прессы за
March 21, 2025

«Выживали как могли»

Оставшиеся в Судже и селах жители обустраивались кто как мог, почти все время сидели в подвалах. «Мы семь месяцев жили в подвале. Сыро, холодно, с потолка капало. Спали на топчанах, все были искусаны какими-то клопами», — рассказывает Ольга. В таких условиях она и члены ее семьи заболели, их начали лечить только после того, как эвакуировали в Курск.

Валентина и Лариса тоже жили в подвале. Отапливать его было нечем, спали, натянув на себя всю одежду. Пока было более или менее тепло, можно было подогреть воду и помыться, даже вымыть голову, рассказывают они. Но в сильные морозы зимой мыться уже было невозможно. «Приехали [в Курск после освобождения] все черные», — говорит Лариса.

Еду готовили на костре, на нем же грели воду. В качестве дров использовали части разбитых сараев, заборов. Дров хватало: говорят, регулярно были прилеты, разбивали дома.

«Мой сарай разбили, а по соседству собака была привязана, там у нее будка стояла. И собаке взрывом оторвало голову. Если бы она не была привязана, успела бы убежать», — сокрушается Валентина. Домашнюю птицу женщины тоже убило осколками. Ее дорезали и съели. «Выживали как могли», — вспоминает она.

Ирина до освобождения жила в своем полуразрушенном доме. Проломы и щели закрывала покрывалами и картоном, обогревалась небольшой форсункой, из которой шел газ (в ее доме было газовое отопление). «Она хоть немного тепла давала, пять-шесть квадратных метров можно было обогреть. Посидишь возле нее, погреешься, ложишься спать. Три-четыре свитера, три-четыре одеяла, на голове шапка или платок, и ложишься. А утром встаешь и так не хочется вылезать на холод», — ежится женщина. По ее словам, самым тяжелым и холодным месяцем был февраль: «По-ихнему февраль — лютый, так вот он действительно был такой. В феврале ты утром просыпаешься, а у тебя в том же помещении, где ты спал, вода замерзла».

Ирина попыталась зайти в дома своих родственников, которые были целее, но их уже заняли украинские военные и ее оттуда прогнали. Чтобы как-то отвлечься, Ирина решала сканворды.

Одной из основных проблем были продукты. Собственные запасы быстро подошли к концу, огороды были не у всех. Искали продукты в магазинах, которые к тому времени уже вскрыли и разграбили украинские военные. «В магазинах вонь, продукты пропали, все перевернуто, витрины с алкоголем в некоторых магазинах были расстреляны. И нам разрешили там поискать себе что-то съестное, макароны, еще что-то», — рассказала Ирина. Другая собеседница РБК признается: «Было очень неловко — как же просто зайти и брать?» — но голод победил.

Были сложности с водой. Тем, у кого на участках были колодцы, повезло. Остальным приходилось брать воду в реке (через Суджанский район протекают несколько небольших речек), пропускать ее через угольный фильтр и кипятить. Стирали там же, в реках.

ВСУ организовали в Судже военную комендатуру и ввели комендантский час в 17:00. Все жители были обязаны получать в комендатуре временные пропуска — небольшую голубую картонку с фамилией, именем и отчеством, датой рождения, местом жительства и сроком, до которого действителен пропуск. Все графы на украинском и русском языках. Изначально пропуск выдавался до 31 декабря 2024 года, потом его продлили до 31 января, затем сразу — до 31 декабря 2025 года. Пропуск был действителен только при предъявлении паспорта.

Кто-то пытался покинуть Суджу и выйти к российским военным, рассказала одна из собеседниц РБК. По ее словам, местная жительница попыталась выйти через поля, обходя украинские блокпосты, и в итоге дошла практически до села Черкасское Поречное, которое находится примерно в 10 км от Суджи. Однако на одном из постов ее заметили и привезли обратно. «Что там еще было, я не знаю, но она говорит, что больше желания идти у нее не было», — поясняет собеседница РБК.

Люди в Судже жили в «абсолютной информационной блокаде», говорит Ирина. По ее словам, украинские военные все время «капали на мозги» и говорили, что «вас бросили, вы никому не нужны, ваши по вам же стреляют». «Конечно, слабо верилось, что нас бросили окончательно и бесповоротно. Но когда они действуют тебе на нервы, когда каждый раз об этом напоминают, когда дроны летают, то…» — вздрагивает она.

Заблокированные в Суджанском районе люди встречали Новый год. Кто-то не отмечал никак, кто-то попытался. Ирина открыла бутылку шампанского, которую нашла в старых запасах. «Под Новый год я заделала все щели, чтобы сквознячков не было. Думала, хоть чуть-чуть поживу как человек. Пусть крыша капает, но хоть сквозняков не будет. А на Новый год как бабахнуло, и все мои труды повырывало битым стеклом», — расстраивается она. А Ольга рассказала, что даже сумела приготовить оливье и винегрет.

«Вы кто? Мы свои»
О том, что российские войска наступают и двигаются к Судже, местные жители знали заранее — по сарафанному радио. «Мы уже знали, что наши наступают. Они в небе самолетами писали буквы Z и V. Ой, как мы ждали их, как ждали», — вздыхает Лариса. За несколько дней до этого были очень сильные обстрелы, а ночью накануне, по ее словам, «вообще не спали — такой был грохот».

«Утром стучат. Я вышла — они стоят, с красным скотчем (опознавательный знак российских военных).

— Кто вы?

— Мы свои. А вы кто?

— И мы свои.

Плакали, конечно», — вспоминает Лариса.

Перед заходом российских военных в Суджу шли очень сильные бои, говорит Ирина. Она в тот день уехала из дома на велосипеде, а вернуться уже не смогла — у ее дома шел бой. Пришлось ночевать у знакомых и ждать окончания стрельбы. «Девки помоложе им на шею вешались, говорили, родненькие вы наши», — смеется женщина. Видела она и тех, кто прошел через газовую трубу под Суджей и вышел в тыл украинских военных в рамках операции «Поток»: «Такие черненькие, чумазенькие. Говорят: дайте немного водички, лицо умыть и руки. Мы им дали что у нас было».

После освобождения жителей начали вывозить из Суджи и отправлять в Курск.

В рамках операции «Поток» российские военные использовали трубу магистрального газопровода, по которой раньше Россия поставляла газ в Европу. Они шли по трубе 14 км в течение шести дней и в итоге вышли в тылу у военных ВСУ в Судже. Военных, принимавших участие в операции, представят к наградам.

Официально Минобороны объявило об освобождении Суджи днем 13 марта. Накануне оно отчиталось об освобождении пяти населенных пунктов Суджанского района, в том числе Казачьей Локни, Замостья и Мирного, днем ранее — об освобождении 12 населенных пунктов.

По состоянию на 19 марта из освобожденных районов вывезли более 500 человек, сообщал врио губернатора Александр Хинштейн.

В ПВР в поселке городского типа Тим в 75 км от Курска эвакуированных начали привозить 12 марта, рассказала РБК начальник пункта временного размещения Любовь. ПВР был создан в августе 2024 года в здании спортивного комплекса, но в нем в течение месяца после прорыва украинцев жила только группа эвакуированных из Беловского района, а в остальное время ПВР не использовался.

«У нас было все готово: раскладушки, постельное белье — все, что нужно, — рассказывает Любовь. — Мы пригласили все службы: медицину, социальную защиту, МФЦ, Сбербанк. С людьми работают психологи. Каждый день приходил батюшка, привез иконы, благословил людей, кого-то уже даже покрестил».

Большинство эвакуированных — женщины. Как только они немного пришли в себя, в ПВР пригласили парикмахеров, чтобы смогли покраситься, постричься и в целом привести себя в порядок.

Кто-то эвакуировался с животными — например, одна семья вывезла кота. Еще одна женщина взяла с собой кролика Яшу. Она спасла его из пустого зоомагазина после начала вторжения ВСУ. Всю зиму прожили вместе.

Как рассказал РБК Валерий Моисеев, который выехал до вторжения и сейчас живет в ПВР, «местные» расспрашивают «новоприбывших» о том, что произошло с их знакомыми, и так узнают, кто остался жив, кто погиб. Валерий узнал, что один из его знакомых погиб в феврале, его похоронили во дворе, потому что на кладбище отвезти не было возможности. «Через дорогу от моего дома работала продавцом женщина, я ее знал. Буквально несколько дней назад, при освобождении, попал снаряд и она заживо сгорела. Нашли только скелет, кости», — говорит он, добавляя, что «праздник получается со слезами на глазах».

Полных официальных данных о том, сколько мирных жителей погибло после вторжения украинских военных в Курскую область, пока нет. 23 сентября посол по особым поручениям МИДа Родион Мирошник сообщал, что погибли 56 мирных жителей, 266 были ранены. 8 октября он заявил о 70 погибших и более 300 пострадавших. 6 ноября уполномоченный по правам человека в Курской области Владимир Фирсов сообщил, что погибли около 100 мирных жителей.

У людей пока нет четких планов на будущее. Они собираются отдохнуть, набраться сил и осмотреться. Восстанавливают документы, покупают телефоны для связи с родными, уточняют юридические моменты. Говорят, что будут разбираться с жилищными сертификатами, которые выдают тем, кто лишился жилья из-за боев в приграничье. Кроме этого, людям положены выплаты за утраченное имущество и ежемесячные выплаты в размере 65 тыс. руб. до полного освобождения Курской области.