— Изменения в самоощущении и мировоззрении так или иначе происходят. Наверное, я почувствовала желание «закрыться», когда после первых ограничений в период относительного затишья потребовалось вернуться к прежней жизни и оказалось, что мир стал другим, немного пугающим. В принципе, не страдаю повышенной тревожностью, но чувствую тревогу и страх других людей.
Вчера ехала на метро со съемок, проходивших очень далеко от дома. Навигатор показывал два с половиной часа, и я отпустила водителя. Ужасно не люблю стоять в пробках. Такое ощущение, будто жизнь проходит мимо и ты не можешь ни на что повлиять. В метро чувствую себя намного комфортнее, потому что сама выбираю маршрут и с интересом наблюдаю за людьми.
Знакомые удивляются:
— Как, ты ездишь в общественном транспорте?! Неужели не узнают?
— Ну, во-первых, это не так легко, когда на лице — маска, на голове — кепка. Во-вторых, все пассажиры «сидят» в телефонах и ни на кого не обращают внимания. Я могу их рассматривать и набираться каких-то актерских примочек. Попадаются очень любопытные персонажи.
На сей раз отметила, какие все хмурые, если не сказать подавленные.
— Жизнь в мегаполисе с ее постоянными стрессами сказывается на настроении и самочувствии людей...
— Да, а я живу в своем домике в Подмосковье и в город выбираюсь редко, только на съемки или на встречу с приятелями. У нас в поселке прекрасная инфраструктура и замечательная атмосфера, все друг друга знают, здороваются. Так было в моем детстве, когда мы тесно общались с соседями. Потом Москва разрослась и обычаи изменились, о чем я всегда сожалела. Очень люблю такой «общинный» уклад жизни. Открываться пугающему внешнему миру не готова, поэтому мне понравилась тема фотосессии, предложенная вашим журналом, — «уютный декабрь». Она соответствует моему внутреннему настрою.
Когда увидела фото на обложку, в голове пронеслось: «Никто никогда не узнает обо мне всей правды». Людям вроде бы хочется заглянуть в какие-то тайники, узнать об интимных подробностях чьей-то личной жизни, глубинных переживаниях и ощущениях, но это лишь блестящий фантик, который тянет развернуть. Суть никому не нужна, не интересна. У всех своих проблем хватает. К тому же сейчас сложно решиться на откровенный разговор.
Однажды вычитала у кого-то из голливудских звезд: «Какое счастье, что у интервью с обложкой есть регламент — не больше часа! За это время журналист не успевает докопаться до сути». То есть если беседуешь с человеком дольше, невольно открываешься, как ни крути. Трудно долго держать оборону.
Откровения опасны — ты становишься слишком уязвимым. Публичных людей не жалеют, бьют по самым болевым точкам. И знаете, что самое интересное? Сейчас полно судебных исков в отношении публичных персон, оскорбивших чувства различных социальных групп, но общество, осуждающее их за неосторожные формулировки и поступки, позволяет себе чудовищные оскорбления в их адрес. Получается, если люди сами ничего не добились, то они имеют право издеваться над теми, кто добился большего? По-моему, закон должен распространяться на всех.
Настоящего диалога в СМИ не получается: мы держим оборону, вы пытаетесь быть политкорректными, толерантными и так далее. Все равно может прилететь такое!.. С удовольствием приоткрывала бы какие-то «дверки» в свою жизнь, но понимаю, что это не нужно ни мне, ни вам.
— И все же в кои-то веки, может, поведаете о личной жизни? Ведь у вас уже лет шесть другая семья?
— Скоро семь. Но как об этом рассказать? С таким же успехом вы могли бы спросить: «Что такое любовь?» или «Что такое доброта?» Я вряд ли дала бы ответ. Личные отношения, длящиеся около семи лет, — это целая Вселенная.
— Считается, что в это время семейные пары переживают кризис.
— Ничего подобного я не чувствую и даже не задумываюсь на эту тему. По-моему, нам навязано слишком много штампов, в том числе и в отношении того, сколько живет любовь. Раньше люди не подозревали о кризисе трех или семи лет.
— Да, сейчас многие увлекаются психологией, читают книжки типа «Как работать над отношениями и стать счастливой за семь дней», ходят к психотерапевтам, это модно.
— К специалистам записаться невозможно! Знакомые часто просят: «Машка, найди хорошего терапевта! Найди флеболога!» Думают, если снимаюсь в сериале «Склифосовский», то у меня масса знакомых врачей любой специальности. Наши медицинские консультанты помогают, но они не всесильны. По поводу психолога обратились уже несколько человек, и я не смогла им помочь. У врачей график приема расписан на месяцы вперед.
Психологией я не увлекаюсь. Давно поняла: невозможно загнать себя в какую-то схему межличностных отношений, даже если ее предлагают специалисты. Возможно, она неплоха, но ты не сможешь ей следовать, потому что настроение слишком быстро меняется и у тебя, и у твоей половины.
Вот сейчас оно такое, потому что вчера я целый день снималась на улице, жутко устала и замерзла. А завтра смена в спа-салоне и после нее, наверное, приду домой в совершенно другом состоянии. Все настолько увязано с нашим внутренним «я», что равняться на какие-то штампы нельзя.
Я не работаю над отношениями, просто живу в кайф. Однако раньше многое воспринимала иначе и вела себя по-другому. Была довольно истеричной и категоричной. Чуть что — повышала голос и собирала вещи. Не видела полутонов — только черное и белое.
Наверное, каждый из нас проходит определенные этапы. Теперь не возникает желания расставить все точки над i и немедленно порвать, если кажется, что со мной поступили несправедливо, обидели или не уделили внимания. Я уже знаю, что порыв пройдет через пятнадцать минут, глупо тратить энергию на такую ерунду. Раньше этого не понимала. Считала, что жить надо здесь и сейчас. Это возрастные приобретения — мудрость, опыт. Ну и везение — я нашла своего человека.
Мне кажется, успех любого союза во многом объясняется тем, что люди просто совпали. С моим любимым мы на одной волне. Наши вкусы совпадают практически во всем — фильмах, музыке, путешествиях. Мы смотрим в одну сторону.
Когда-то я стеснялась, что у меня мало романов. Знакомые хвастались многочисленными любовными историями, а я думала: и вспомнить-то особо нечего. Сейчас рада, что себя не расплескала, не растратила по пустякам. Немногочисленные союзы были с людьми творческими, конкуренция и борьба за лидерство в них зачастую принимали гипертрофированные формы — причем без явных причин.
Теперь все иначе. Вчера, как уже упомянула, снималась на другом конце Москвы. Смена началась в семь утра. Световой день короткий, до шести нужно закончить. Встала в пять, выехала на съемку в пять сорок. К вечеру страшно вымоталась. Водитель отговаривал ехать на метро в час пик с двумя пакетами вещей, но я не послушала. Безумно хотела домой. Долго тряслась в битком набитом душном вагоне, но была счастлива, что сэкономила полтора часа и успела приготовить ужин для семьи.
В перерыве между съемками смотрю в Интернете кулинарные рецепты, чтобы порадовать близких чем-то новеньким. Даже на работе все мысли о семье и доме. Это мое место силы! Когда за спиной захлопывается калитка на участок, энергия сразу прибывает. Может, кто-то из нас работает над отношениями? Или мы просто так живем, что нам хорошо?
— Наверное, вам действительно повезло. Постоянно слышу от ваших коллег, что брак двух актеров редко бывает счастливым. Особенно если один востребован больше, чем другой.
— Но у нас-то все по-другому и мы оба востребованы. Не представляю, как можно жить с человеком, не имеющим отношения к актерской профессии.
Сегодня, перед тем как ехать к вам, собирала ребенка в школу и параллельно рассказывала о съемках. В какой-то момент поняла, что слишком эмоционально. Как человек воспитанный, извинилась за то, что завелась с утра. На что моя прекрасная вторая половина заметила: «Ну, я же не с бухгалтером живу! И не с хирургом. О чем тебе еще говорить? Слушаю, потому что тебя понимаю. Ты выплескиваешь эмоции, а когда приходишь на работу, существуешь в другом качестве». Мы разговариваем на одном языке — а как это объяснить людям другой профессии? Так же как поцелуи и постельные сцены на площадке, бесконечные гастроли и позднее возвращение с работы?
Вот, например, сериал «Пропавшая» снимали в Белоруссии, и мне почти два месяца пришлось безвылазно просидеть в Минске. Было опасение, что если уеду в Москву, потом не попаду обратно из-за сложной политической ситуации в стране.
Представляю, как отреагировал бы обычный среднестатистический мужчина, если бы любимая сказала:
— Милый, не знаю, когда вернусь.
— А как же сын? А я? Какие съемки?! Ты прежде всего женщина, а не актриса!
Я не слышу ни одного возражения, когда надолго уезжаю, когда меня нет дома сутками.
Мы не транслируем, что происходит в семье, и все равно часто читаю в Сети рассуждения на тему своей личной жизни. Представляете, что произойдет, если однажды открою рот? Это будет сопровождаться такими комментариями, такой ахинеей! Столько домыслов и нелепостей я огребу!
Дело даже не в моих чувствах — будут звонить знакомые, родственники, придется что-то объяснять. А мне и так некогда телефон взять в руки, потому что не прекращается информационная карусель!
— На нашей прошлой встрече вы с восторгом рассказывали о том, что прошли пробы в «Пропавшую» Вадима Перельмана и очень многого ожидали от этой картины. Ожидания оправдались?
— Да, это совершенно необычный проект, в котором меня не воспринимали как актрису какого-то канала с определенным амплуа. У нас ведь все артисты разложены по «коробочкам»: Первый, «Россия-1», НТВ, ТНТ и так далее. Существуют определенная зависимость и негласный список «своих» и «чужих». Хотя, на мой взгляд, нас стоило бы перемешать, чтобы пустить в проекты свежую кровь. Здесь необычность выбора объяснялась, видимо, тем, что Перельман живет в Ванкувере и не мыслит нашими стереотипами — кто и где должен сниматься.
— Но от режиссера в нашей киноиндустрии мало что зависит. Все решают продюсеры.
— Вадим обладает большим весом, хотя у нас, безусловно, продюсерское кино. Что вполне объяснимо — люди вкладывают большие деньги и хотят быть уверенными в результате. Для меня «Пропавшая» стала внутренней победой, надеюсь, показавшей, что могу играть не только тот мелодраматический материал, в котором привыкли видеть.
В моей фильмографии немало откровенно слабых картин. Но если бы спросили, готова ли их вычеркнуть из своей жизни, ответила бы нет. Каждая история — это урок, а мы из своего советского детства знаем, что уроки пропускать нельзя. Это как подготовка к олимпиаде, в которой важен не только результат, но и процесс. Невозможно сидеть дома, ждать гениальный сценарий и надеяться, что тебе однажды позвонят. Надо работать. Прежде всего мы проживаем жизнь человеческую, не актерскую. Актерство — просто профессия. Не надо делать из нее культа.
Кто-то печет эксклюзивные торты, а кто-то хлеб, классный, ароматный. Можно ли сравнивать этих людей и говорить, что одни значат больше других? Кондитер может быть прекрасным специалистом, но плохим человеком. И мы каждый день едим не торты, а хлеб!
Ни от чего не отказываюсь, но рада, что меня увидел по-новому такой талантливый человек.
— Многие зрители, посмотрев «Пропавшую», остались в недоумении. Все так внезапно оборвалось!
— Это же пилотные серии! Затравка, помогающая продюсерам решить, стоит ли снимать продолжение. Надеюсь, оно будет, потому что повествование прервалось на остром моменте и хочется понять, чем все закончится.
— Партнеры у вас интересные: Лиза Янковская, Владимир Мишуков...
— Лиза — уникальный персонаж, у нее невероятный потенциал. Сколько проб проходила с разными артистами, но в ней почувствовала нечто особенное. Даже через экран.
Первая встреча состоялась в «Зуме». Перельман находился в Ванкувере, мы с Лизой в Москве, но в разных местах. Я не знала имени партнерши и после проб позвонила кастинг-директору:
— Кто эта девочка?
— Лиза Янковская.
— Она потеснит многих актрис...
Лиза самородок. Ни про кого так никогда не говорила, поверьте! У нее невероятная актерская амплитуда, которую она еще продемонстрирует. Это природное, такому невозможно научить. У нас много способных ребят, хорошо обученных, вовремя выходящих на точки, правильно говорящих текст. Они смеются и плачут где нужно, но чуда не происходит: «Не Ойстрах».
Был такой анекдот. Два еврея в цирке наблюдают за выступлением скрипача-виртуоза, подвешенного к куполу и играющего вниз головой. Слушают, слушают и качают головой: «Нет, не Ойстрах». У Лизы есть дар, который дается свыше лишь немногим артистам. Я к ним не принадлежу, и понимание этого факта во многом облегчает жизнь. Почему так легко отношусь к ролям, рейтингам, гонорарам? Потому что просто «пеку хороший хлеб», на торты не замахиваюсь.
— А как вам Мишуков?
— Володя — добрейший человек! Наш так называемый секс-символ — просто плюшевый мишка! Очень любит людей. И постоянно снимает. Он ведь известный фотохудожник.
Обожаю Володин «Инстаграм» — небанальный, острый, честный и красивый. Провокационные фотосессии, раздражающие некоторых людей, считаю очень талантливыми.
— В последнее время вы стали играть непривычных персонажей — то женщину с криминальным прошлым, то частного детектива. Мне кажется, смене амплуа немало способствовали сотрудничество с компанией Garnier и трансформация вашего внешнего образа, ставшего более стильным, европейским. Такие типажи сейчас в тренде, а на телевидении — вал детективных историй, в которых женщинам принадлежит ведущая роль.
— Возможно, вы правы, меня увидели под другим углом, когда я стала представлять европейскую косметическую компанию. Кстати, в Польше и Германии не раз принимали за местную и обращались по-польски или по-немецки. В любом случае очень хочется «грести» в разные стороны. Сломать стереотип.
Надеюсь, впереди ждет что-то новое и интересное. Благодаря работе у Перельмана кто-то из других талантливых режиссеров и продюсеров хотя бы вызовет на пробы. Мне этого будет достаточно — просто вырваться в другую область.
— Артист не может сам себя предлагать?
— У нас — нет. Мы вообще немножко отстали в этом смысле от мирового кинематографического сообщества. Там ищут новые типажи, у нас же наоборот эксплуатируют то, что наработано годами. И очень обидно, что на «Мосфильме» на дверях висят таблички: «Большая просьба не стучать и фотографии не предлагать».
— Хотя многие нынешние звезды начинали именно с того, что ходили по студиям и раздавали свои фото!
— Да, но даже двадцать лет назад это считалось унизительным. Непонятно почему. Это же нормально для актерской профессии — предлагать себя. Мы все равно как на выставке: продюсеры оценивают не только твои профессиональные, но и внешние данные, и физические возможности. Сможешь ты продержаться в платье тринадцать-четырнадцать часов на улице при температуре плюс четыре, как я давеча, или нет.
— А что вы сами смотрите, какие фильмы, сериалы?
— В последнее время мало что смотрю. Хотя «КиноПоиск» — платформа, выпустившая «Пропавшую», — подарил подписку на два года. Оказалось, у нас есть такие классные картины! Оригинальные истории, не слизанные с зарубежных проектов.
Обожаю детективы. Пытаюсь найти хорошую комедию, но не получается. Не захватывает, и все. Поэтому опять возвращаюсь к какому-нибудь скандинавскому триллеру и не могу оторваться.
— Почему сейчас не могут снять хорошую комедию?
— Это самый сложный жанр — как в театре, так и в кино. Гораздо проще заставить человека плакать, чем смеяться. Это я вам как бывшая артистка Театра сатиры говорю. Когда хохочет зал на тысячу двести человек, это что-то непередаваемое. В драме совсем другие эмоции.
— «Склифосовский»-то продолжается?
— Скоро выйдет девятый сезон, он отснят и озвучен. А с декабря начнем работать над десятым!
В девятом решили препарировать отношения Олега Брагина и Марины Нарочинской, которые любят друг друга, но им очень тяжело, потому что Брагин серьезно болен. Мне кажется, это интересно и жизненно. Все привыкли к тому, что в кино показывают идеальных героев, поддерживающих своих любимых несмотря ни на что. В реальности же у людей иногда заканчиваются силы и сдают нервы. В общем, на сей раз меньше медицины, больше жизни.
— «Склифосовский» за это и любят, вовсе не за медицинские сюжеты!
— Конечно, зрителям интересны человеческие взаимоотношения. У нас самое частое замечание от режиссера на «Склифе»: «Что вы мне играете операцию?! Интересно, что между вами в это время!» Это правильно. В больнице, как и в любом другом коллективе, столько всего происходит!
У меня подруга работает в небольшом офисе. В пандемию коллектив сократился до трех сотрудников, и все равно кипят нешуточные страсти! Когда она жалуется, я говорю: «А представь, что ты пришла на съемочную площадку, а там сорок — пятьдесят человек! Такое творится!..»
— Режиссер прежний?
— А как же! Юлия Краснова. Боюсь, если сменится режиссер, закончится и эта история. Макс Аверин и Юля — столпы «Склифосовского», его фундамент. Мы все — вспомогательный состав!
— Значит, в свободное время смотрите скандинавские сериалы?
— Бывают и другие развлечения. Подруга как-то предложила отметить квестом мой день рождения. Это было так страшно! У меня очень развито воображение. Когда увидела в конце коридора чувака, изображавшего убийцу, заорала как резаная и не смогла открыть дверь с помощью специального кода. От страха каким-то чудом протиснулась в отверстие для кошки! Как — сама не поняла!
Вообще, все выходные расписаны: дельфинарий, экскурсия на сыроварню, куда-нибудь еще. Стараюсь сыну показать как можно больше интересных мест. Звоню подругам: «Что у нас еще не охвачено?» Сегодня, пока ехала к вам, узнала, что в метро проводят экскурсии. Можно посетить заброшенную станцию, проехаться на поезде тридцатых годов. И непонятно, кому это интереснее, Ване или мне.
Родители часто покупают детям то, во что не наигрались в детстве: мужчины — машинки и железные дороги, женщины — кукол. А я покупаю экскурсии и путешествия. Сыроварня, скажу вам, это чудо!
Там можно попробовать разные сорта сыра, пообщаться с животными. Мы гладили маленьких овечек и телят. Столько восторга было! Когда зашли в коровник и оттуда повеяло живым молочным теплом, я поняла, что разговоры о хорошей энергии — не пустой звук.
Теперь понимаю, откуда пошло выражение «телячьи нежности». Когда гладишь теленка, он от удовольствия закатывает глаза, весь растекается в истоме! В таких местах городской человек возвращается к своему естеству. Для души общение с живой природой — самая классная форма терапии.
— На Мальдивы-то съездили? Собирались ведь с Ваней летом.
— Да! Но я забыла купальник. Представляете?
Самое интересное, что собиралась-то тщательно и долго. Чемодан стоял раскрытым неделю, и я туда потихоньку складывала вещи. Смаковала процесс.
За купальником пришлось идти в единственный на острове магазин, а в нем все крошечное. Очевидно, на Мальдивы ездят в основном девушки модельных размеров. Друзья сказали, чтобы не смущалась. Там не имеет значения, кто как одет, чужих вокруг нет.
Такого отдыха у меня еще не было. Это настоящий релакс. Причем его прелесть я осознала не сразу, а месяца через три-четыре. До этого думала: «Ну, красиво. Но что здесь такого, из-за чего все сюда стремятся?» В моменте не прочувствовала притягательную силу места, а потом поняла, что хочу вернуться! Занервничала, позвонила подруге — хозяйке турагентства:
— Слушай, надо что-то делать.
— А я предупреждала, что Мальдивы затягивают.
В общем, забронировала новую поездку на конец мая следующего года. Не знаю, получится или нет. Некопеечная история. Если заработаем — полетим.
Хотела побывать на Мальдивах один раз для галочки, чтобы потом говорить с видом знатока: «Ну так, ничего особенного». Не получилось — Мальдивы меня разубедили.
— Вы с Ваньком везде ездите?
— Нет, у нас много видов путешествий: с друзьями, вдвоем или семейных. В сентябре обычно ездим без детей. Все свои проекты «навинчиваю» на этот стержень из путешествий.
— Поездки стимулируют ударно работать?
— Да, когда становится совсем невмоготу, допустим десять дней нет выходных, ищу новые маршруты: «Господи, ну не в этом же жизнь заключается, что я пашу день и ночь, а в том, чтобы забронировать какие-то билеты, пофантазировать о прекрасном отдыхе!»
Кроме поездок значительная часть средств уходит на Ванину учебу. Она дорого стоит, как и его занятия спортом, языками.
— Содержание дома, наверное, тоже влетает в копеечку?
— Нет, у меня он маленький, эксплуатация недорогая. Порядок навожу сама, уборку воспринимаю как фитнес.
Зато телевизор у нас во-о-т такой, потому что я кино люблю. И кровать хорошая. Сон для меня второе удовольствие после путешествий. А так почти вся мебель в доме популярного шведского бренда.
Но друзьям нравится бывать в гостях. Значит, все неплохо устроено!
— Тусоваться не любите?
— Уже нет. Один период хотелось. Мы ходили в клубы, играли в «Крокодила» большими компаниями. Собиралось много творческой молодежи. Сейчас предпочитаем посмотреть дома сериал под вкусняшки. Вокруг нас очень много людей, и после общения с ними хочется уединения.
— Декабрь для вас — уютный месяц?
— О нет, это месяц забот. У троих очень близких людей дни рождения в конце декабря и начале января. На Новый год обычно приезжают друзья. Плюс в конце года закругляются многие проекты, никто не хочет тащить их в праздники, поэтому наступает цейтнот.
— Сотрудничество с Garnier продолжается? По-моему, это единственная компания, с которой вы работаете так давно. Чем она вас привлекает?
— Во-первых, это сфера красоты, близкая любой женщине. Во-вторых, в Garnier большое внимание уделяют экологии. Продукцию не тестируют на животных. Упаковку делают из переработанного пластика, стремятся, чтобы средства были биоразлагаемыми. И я действительно блондинка и действительно крашусь оттенком «Белое солнце».
Контрактов предлагают много. От львиной доли отказываюсь, поскольку рекламируемая продукция ко мне не имеет никакого отношения. Врать, что я этим пользуюсь и что мне она нравится, не могу — не хочу никому навредить. С Garnier все иначе. Женщину сложно заставить купить краску для волос, если она ей не нужна. А если не понравилась, больше не купит независимо от того, кто краску продвигает.
Многим недоступен даже простенький салон красоты, а хорошо выглядеть хочется всегда и везде. С краской Garnier не пропадешь ни в деревне, ни на Мальдивах! Я сама из не очень обеспеченной семьи и знаю, на чем можно сэкономить. Рекламировать какой-нибудь автомобиль для миллионеров мне, наверное, было бы неловко. Мой зритель не ездит на «бентли». А в этой рекламной истории чувствую себя на своем месте.
И еще для меня важен человеческий фактор. За вывеской Garnier — огромное число профессиональных, очень отзывчивых и внимательных людей.
Некоторые рекламодатели пытаются привлечь гонораром. Пока нахожу силы отказываться от шальных денег. И уважаю себя за это. Бывает, хочется на все плюнуть, не мучиться на каком-то проекте с откровенно слабым сценарием, сорвать большой куш и потом спокойно выбирать роли. Коллеги говорят: «Могла бы заработать и жить припеваючи!» А я думаю: «Если, не дай бог, наступит край, понадобятся деньги на что-то жизненно важное, тогда, пожалуй, подумаю о рекламе». Но Garnier — особый случай. Надеюсь, со мной не попрощаются. И партнерша по рекламному ролику классная — Катя Климова.
— Многим женщинам сложно оставаться в одном цвете, одном образе на протяжении стольких лет.
— Мне мой цвет не надоел. Тем более что в проектах я могу быть какой угодно: темной, рыжей, с короткой стрижкой, длинными волосами.
Не так давно решила заказать парик своего природного темного цвета для спектакля. Замечательный художник по гриму сделала его из натуральных волос. Но после примерки я пришла к выводу, что нынешний оттенок выглядит органичнее. Отвыкла уже, наверное, от натурального. Мне очень комфортно быть блондинкой.
Благодарим салон мебели BoConcept за помощь в организации съемки.
0
66.00
