Ежегодно тысячи сирот покидают детские дома и оказываются на улице. Федеральные и региональные власти на сегодняшний день не способны обеспечить их качественным жильем вовремя. А различные законопроекты, призванные решить эту проблему, наоборот, ее усугубят, считают эксперты.
На 1 января текущего года очередь из детей-сирот, ожидающих получения жилья, достигла 279 тысяч человек, по данным Счетной палаты. И принимаемые государством меры по ликвидации этой очереди явно недостаточны – каждый год список возрастает. Так, за 2019 год число детей, которые не смогли реализовать свое право на жилище, увеличилось на 9%.
Ежегодно на покупку жилья для детей-сирот государство выделяет более 32 млрд рублей. В прошлом году – 39,2 млрд рублей: 7,4 млрд рублей из федерального бюджета и 31,8 млрд рублей из региональных. Но для устранения задолженности государства перед сиротами этих денег недостаточно, пришел к выводу аудитор Сергей Штогрин. При таких объемах финансирования на это нyжно не менее шести-семи лет. По подсчетам Счетной палаты, для устранения проблемы потребуется единовременно выделить около 264,5 млрд рублей.
Квадратных метров нет
Однако даже выделяемые суммы, которых явно недостаточно, расходуются не полностью. В 2018 году в остатке оказалось 3,2 млрд рублей. Этих денег хватило бы, чтобы обеспечить квартирами около 2,3 тысячи человек. Половина сирот добиваются жилья через суд. Но даже постановление судьи не гарантирует крышу над головой. В январе 2018 года насчитывалось 23 тысячи неисполненных судебных решений, а в октябре 2019‑го – уже 26,1 тысячи.
Сироты могут стоять в очередях по 10–15 лет, а то и больше, рассказал эксперт по социальному сиротству Александр Гезалов. Квартиры дают только в Москве, Санкт-Петербурге и еще в ряде недотационных регионов. «А так как у нас большинство регионов дотационные, эта строка бюджета, грубо говоря, не самая первая и яркая», – заметил он.
Счетная палата проанализировала ситуацию с обеспечением жильем сирот в двух регионах – Краснодарском крае и Кемеровской области. В первом, как оказалось, не получили положенные квадратные метры 86,1% детей-сирот, а в Кемеровской области – 91,8%. И такая ситуация типична для страны, так как в среднем этот показатель на уровне 84,9%. И те люди, которые все-таки получили жилье в названных регионах, прождали его 5–10 лет и более.
Законодательное собрание Кемеровской области озаботилось этой проблемой и в мае внесло законопроект, который, по мнению депутатов, призван ее решить. Они предложили увеличить долю жилых помещений в многоквартирном доме, которая может быть предназначена для детей-сирот. В настоящее время эта доля не может превышать 25% за исключением населенных пунктов с численностью менее 10 тысяч жителей. Депутаты предлагают увеличить ее до 50%.
Объясняется это низким темпом строительства новых домов. Мол, власти и рады бы обеспечить жильем больше сирот, вот только негде взять это самое жилье. Однако это усложняет социализацию выпускников детских домов. Депутаты полагают, что эту функцию успешно смогут взять на себя НКО, религиозные организации и благотворительные фонды. В общем, в воспитании детей, которых государство изъяло из семей, предлагается положиться на добровольцев.
Как создаются гетто
Увеличение доли сиротского жилья до 50% может быть только крайней мерой, когда это единственная возможность дать ребенку крышу над головой, считает писатель, основатель проекта «Азбука семьи» и приемная мама Диана Машкова. В противном случае район, в котором будет стоять такой дом, рискует превратиться в гетто, и такие примеры известны.
«Все прекрасно понимают, что любая концентрация детей-сирот опасна, – говорит Машкова. – Они начинают между собой объединяться, жить в одной квартире, а пять других сдавать в аренду. И вместо того чтобы погрузиться в наш с вами реальный мир, они общаются между собой, замыкаются на своем внутреннем круге и не получают должного развития».
«Они имеют очень ограниченный круг знаний о том, как семьи живут, как взаимодействуют между собой соседи, – отмечает Машкова. – Это очень плохо, когда образуются такие гетто. Лучше пусть это будет не новый жилой фонд, но социальное, подготовленное для проживания жилье».
Александр Гезалов к идее депутатов тоже относится крайне отрицательно. «В таком случае можно сразу рядом строить следственный изолятор, – говорит он. – Это преступление против человечности. Я считаю, что нельзя селить детей в одном месте. Такой опыт уже был». Через пять–семь лет, по его словам, такой дом превращается в разбитую развалину, и постоянно туда вызывают то полицию, то скорую помощь. Другие люди, купившие по незнанию в таком доме квартиру, стараются от такого соседства избавиться.
«Нельзя их сегрегировать ни в коем случае, – заявляет Гезалов. – Учитывая, что они уже в детском доме поделились на хороших и плохих, первые попадут под влияние вторых, они будут заниматься криминальной деятельностью и «окучат» весь дом. Нигде во всем мире такой практики нет. Жилье должно быть в отдельном доме с соседями, которые, возможно, чему-то их научат. А когда их толпа, они захватят власть, и всем будет нехорошо».
Бумажка вместо дома
Еще одна идея – уже от Минпросвещения – выдавать детям-сиротам вместо жилья так называемые жилищные сертификаты. Существуют разные варианты этого законопроекта, которые пока находятся на общественном обсуждении. Министерство уже получило ряд замечаний и работает над поправками. Но центральным ядром каждой версии являются эти жилищные сертификаты.
Выплата по этим сертификатам будет составлять менее 1,5 млн рублей. Эта сумма была получена путем нехитрых подсчетов. Взяли среднюю стоимость одного квадратного метра по России за четвертый квартал 2019 года – 45 тысяч рублей – и умножили на 33 квадратных метра. Именно столько метров считаются достаточными для проживания одного человека.
И эта инициатива вызывает у экспертов массу негативных откликов. Первое – это сумма 1,5 млн рублей. «В зависимости от региона стоимость жилья очень разная, – отмечает Диана Машкова. – В Москве это может быть 120 тысяч за квадратный метр, а в удаленном поселке – 40 тысяч. Как будет компенсироваться эта разница? Получается, что большая часть детей гарантированно останется без жилья».
Второе – это неспособность детей-сирот подобрать для себя качественное, пригодное для проживания жилье. Они просто-напросто не умеют это делать. И вместо нормальной жилплощади способны купить какую-нибудь развалину, в которой не будут проживать. «Для этого нужна будет армия юристов, сопровождающих детей, которые будут им помогать реализовывать свое право, чтобы превратить бумажку в какое-то жилье, – говорит Машкова. – Дело в том, что сироты, особенно те, которые выпускаются из детских учреждений, совершенно не ориентируются в пространстве. С этой бумагой они могут просто физически не понять, куда обратиться, как это все до ума довести».
«Это просто предательство детей, – заявляет Александр Гезалов. – Во‑первых, нельзя ничего давать в руки детям из детских домов с точки зрения материальных активов. Во‑вторых, это все равно не жилье. В‑третьих, они часто покупают такое жилье, в котором жить просто нельзя. Эта инициатива не решает жилищную проблему. Человек, который никогда не управлял 50 рублями, не сможет управлять миллионом. Люди, которые придумали это, не жили в детском доме и не знают отношения таких детей к деньгам. Если есть законодательное право реализации на жилье, его нужно реализовывать, а не придумывать какие-то новые шаги, которые только усугубляют ситуацию».
Пустые квартиры
Александр Гезалов сам когда-то покинул стены детского дома и много лет оказывает помощь в социализации таких детей, а также поддерживает многодетные семьи, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации. И поэтому знает проблемы не понаслышке. Несмотря на очереди и нужду в жилом фонде, в России есть много квартир и домов, которые были предназначены для сирот, но остаются пустыми.
«В регионах часто бросают жилье и вообще в нем не появляются, – рассказывает он. – В Астраханской области в один год обнаружили, что не заселилось порядка 160 выпускников. С чем это связано. Например, я сейчас занимаюсь выпускницей, которая живет в Москве, а квартиру имеет в городе Вязники Владимирской области. И у нее сейчас долги, которые сопоставимы с ценой этой квартиры. То есть она там не живет и за услуги ЖКХ не платит. Потому что, во‑первых, зачем, если она живет в Москве, а во‑вторых, она не понимала, что надо платить».
Аналогичная ситуация была у другого его подопечного, из Ивановской области. Его долг по квартире достиг 200 тысяч рублей. И где ему взять такие деньги, непонятно, так как у него нет ни квалифицированной работы, ни образования. Таким образом, квартира превратилась в обузу, и было принято решение бросить жилье и сменить место жительства.
«Это люди, которые привыкли жить по-другому, – объясняет Гезалов. – У них не привито чувство дома, тепла, и поэтому они часто не заселяются в квартиры или заселяются, но накапливают там долги, а потом ничего не делают».
По его словам, ситуации бывают разные. С одной стороны, жилье давать надо. С другой стороны, они получают его там, где не готовы жить. Другие в это время не добиваются очереди. А случается так, что выпускник детдома попадает в колонию на семь лет и по возвращении не помнит, что ему надо встать в очередь за жильем, побороться за свои права, и тогда он превращается в бомжа.
«Еще говорят: давайте дадим им социальное жилье, но пять лет они не смогут им распоряжаться и т. п., – рассказывает эксперт. – Это тоже преступление. Потому что за пять лет сирота так и не вырастет в личность, для этого потребуется лет 15–20. В зрелую личность человек вырастает, получив какие-то навыки, знания, компетенции. А тут получается, пять лет он поучился где-то в разных учреждениях, а через пять лет продает эту квартиру. Регулярно слышу такое – мне остался год, я продам эту квартиру. А что ты будешь делать? Куплю машину. А где будешь жить? У подруги».
Семья как приоритет
Изъятие детей из семьи должно быть крайней мерой, считает Александр Гезалов. Даже не самая благополучная в материальном смысле семья порой лучше обеспеченного детского дома. Лучший способ избавления от очередей из детей-сирот – не отнимать их у родителей.
Но если уж они туда все-таки попали, то жилье им необходимо предоставлять за два-три года до выпуска. Чтобы, во‑первых, воспитатель мог эту ситуацию проконтролировать, а во‑вторых, квартиру можно сдать в аренду, деньги от которой ребенку в будущем очень пригодятся.
«Но выходить в пустой мир без квартиры – это преступление, – заявляет Гезалов. – Так нельзя поступать с людьми, которые выходят в мир часто без образования, без поддержки со стороны людей. И при этом еще не давать угол, в котором они могли бы свить себе гнездо. Я считаю, что если государство изъяло ребенка из семьи, если оно взяло на себя обязательство матери и отца, то будьте добры до выхода из детского дома за два-три года дать ребенку гарантированное жилье, а не устраивать бардак, который у нас сейчас».
Диана Машкова считает, что государство могло бы продумать свое партнерство с бизнесом на эту тему. «Мы сейчас много говорим о социальной ответственности бизнеса, – отмечает она. – У нас немало компаний-застройщиков, и я уверена, что государство может договориться о каких-то условиях. В партнерстве, в объединении, на мой взгляд, можно было бы эту проблему решать».
Другое, но крайне непопулярное среди приемных семей мнение – не переводить социальное жилье в собственность ребенка-сироты. «Они не должны оставаться на улице – это однозначно, – подчеркивает Машкова. – Но надо ли переводить его в собственность? Потому что в обычной жизни у нас нет такого, чтобы ребенок достиг совершеннолетия и у него – хоп! – и в собственности квартира. Каждый ребенок, если он хочет самостоятельности, должен прилагать для этого какие-то усилия. Кому-то, конечно, родители помогают, но далеко не у всех это получается».
0
44.25
