Почти 12 месяцев заточения ни для кого не прошли бесследно. И даже Роузи Хантингтон-Уайтли, рассказывая о самых непростых днях локдауна, срывается то ли на писк, то ли на скрип — невозможно поверить, что эта идеальная женщина может издавать подобные звуки. «Такой период, когда все, что ты можешь сделать, — запереться в ванной с самым огромным бокалом вина, — пожимает плечами Роузи. — Это жизнь, и приукрашивать ее я не собираюсь».
Мы встречаемся по Zoom (ну а какие есть варианты?) поздним утром. На Роузи — водолазка цвета овсянки, благодаря которой наша героиня практически сливается с бежевой стеной позади нее. Ее скулы чуть оттеняет бронзер, на губах — нежный розовый блеск, волосы собраны в тугой хвост на затылке. Эта 33-летняя супермодель, предпринимательница и мама существует в пространстве модного нейтралитета. А яркие цвета, соблазнительный крой — все это возникает лишь на модных съемках и красной дорожке.
Посмотрите ленту ее инстаграма — сплошь селфи в гардеробной размером с мою квартиру, вдохновляющие интерьеры, тьюториалы по макияжу и снимки, сделанные специально для сайта ее компании Rose Inc. Ее особняк, гардероб, ее лицо — все безупречно и недостижимо дорого. Словно на дистанции. Тщательно охраняемая жизнь без хаоса — никогда не подумаешь, что в ней есть что-то еще, кроме этих коротких сигналов, которые Роузи посылает в реальный мир через социальные сети.
Только сегодня не осталось больше идеальных жизней. Все мы сходим с ума, чахнем в заточении. И что бы вы там ни думали, у Роузи иммунитета к этой печали тоже нет. «Не могу сказать, что все всегда идеально, — вовсе нет, — рассказывает модель о своей карантинной жизни с мужем, актером Джейсоном Стейтемом. — Мы, конечно, поддерживаем друг друга, если нужно. Но и разборок не избегаем». И Роузи Хантингтон-Уайтли отлично понимает, что все проблемы относительны. «Сейчас во всех интервью только и слышишь от звезд: «Мы должны пройти через это вместе». На этих словах Роузи даже закатывает глаза. — Да, может, глобально наши условия и одинаковы. Только вы сидите в своих особняках с бассейнами и частными преподавателями и хотите, чтобы те, кто ютится в крошечных муниципальных квартирках, вам сразу поверили?»
Бессмысленно притворяться, что все идеально. В конце концов, фитнес-клубы закрыты — и Роузи приходится бегать в лондонском парке, чтобы поддерживать ментальное и физическое здоровье. Семья из трех человек — сама модель, ее муж Джейсон и их трехлетний сын Джек — вернулась домой в Лондон прошлым августом. «Я всегда хотела, чтобы мои дети росли и получали образование в Британии. Почему? В Лос-Анджелесе просто нет стержня, нет хватки». Утро нашей Zoom-встречи для Роузи самое обычное: Стейтем, как всегда, встал в какой-то нечеловечески ранний час. «Джейсон считает, что утро — это священное время. Я согласна! Священное время, чтобы поспать подольше, — рассказывает Роузи. — Если бы я могла в себе что-то изменить, я бы превратилась в того человека, который утром безболезненно, легко и бодро вскакивает с кровати и сразу начинает активничать. Без будильника я сплю до 9 утра, до 11 — в Лондоне, так как тут все еще очень темно по утрам». Вместо этого ей приходится поднимать себя в 7:30: «Если повезет, Джейсон приносит мне матча латте в кровать» — и дальше завтрак с Джеком, сборы в детский сад и пробежка: «5 километров под какой-нибудь подкаст». Этим утром Роузи слушала гуру саморазвития Тони Роббинса. «Я верю в визуализацию и манифестацию желаний. В то, что если приложить много усилий, то мечты обязательно сбудутся», — говорит модель. Ее собственная карьера — отличный пример того, как это работает. С того самого момента, как она открыла «Желтые страницы», чтобы найти работу в модельном агентстве. И если вы думаете, что золотая жизнь и небывалый достаток (состояние Роузи оценивается в 20 миллионов фунтов стерлингов) просто упали ей с небес благодаря этому лицу и телу, то вы ошибаетесь (хотя, конечно, внешность сыграла свою роль: «Я бы не рискнула заявлять, что как-то усердно работала, чтобы всего этого достичь. Мне повезло, и работа щедро отблагодарила меня», — признается Роузи). Она может говорить языком мотивационных картинок из инстаграма, но история началась задолго до появления соцсетей: «Моя мама компостировала мне мозги по поводу того, что ничего в жизни не дается просто так. Такое случается, только если удача на твоей стороне. Но даже в этом случае нужно много трудиться, чтобы из удачи выросло что-то еще. Она учила этому всех детей, но особенно меня с сестрой». Ох уж эти выигравшие в генетическую лотерею Хантингтоны-Уайтли: ее мама с отцом (которые, кстати, все еще вместе и живут на маленькой ферме в Девоне); брат Тоби, персональный тренер и — от случая к случаю — модель; и сестра Флоренс, тоже недавно построившая карьеру модели. Роузи не любит распространяться про успех родственников, чтобы «не сглазить», но часто возвращается к их детству — простому и счастливому. К дням, которые они все проводили в резиновых сапогах, — и неважно, какие стояли погоды. Двойная фамилия и аристократическая красота заставляют, конечно, в этом усомниться, но, несмотря на благородный след в генеалогическом древе, Роузи росла в небогатой семье. «Я только в 16 лет впервые оказалась в самолете», — рассказывает она. Посещала местную государственную школу: «Я думаю, у наших родителей был выбор: жить на ферме с садом и огородом или же в обычном доме или даже квартире. Тогда они смогли бы отдать нас в частные школы. Можно сказать, мы жили их мечтой». И для Роузи это — не обвинения, а нежные, приятные воспоминания. И она согласно кивает головой, когда я спрашиваю ее, не искала ли и она той же стабильности. И не этим ли вызван выбор спутника жизни — человека, который разительно отличается от всех голливудских плейбоев и хищников? «Я сейчас вспомнила кое-что. После нашего первого свидания я звонила подруге и говорила ей: «Прикинь, он вообще не такой, каким мы все его представляли, — он застенчивый, веселый, харизматичный и очень искренний!» И думаю, именно этот контраст между ожиданием и реальностью меня в нем и привлек». И привлекает до сих пор: «Он знает цену деньгам. И понимает, что результаты приносит лишь тяжелая работа. Он начал сниматься, когда ему было уже за 30. А до этого сменил кучу профессий — был и художником, и декоратором, вышибалой в клубе, трейдером...» Роузи особенно забавляет тот факт, что, когда она сообщает американским друзьям о трейдерстве мужа, все тут же начинают думать об Уолл-стрит — а не о маркете на Дептфорд-Хай-стрит в южном Лондоне. Роузи не против поговорить о личной жизни, при том, что и у нее, и у Стейтема довольно четкие границы вокруг этой темы. «Я не очень хочу открываться больше, чем сейчас, — признается модель, — и не представляю, как люди меня воспринимают. Говорят, что я закрытая. Но я сама осознаю, чем мне надо делиться, а чем — нет. И когда стоит остановить свою болтовню». Никто не может обвинить Роузи в том, что она мало работает: модельные контракты у нее идут рука об руку с бизнесом. Ее список проектов возглавляет 9-летнее сотрудничество с Marks & Spencer, где она начинала как лицо бренда, а превратилась в дизайнера, что увеличило продажи марки в несколько раз. Этой весной запускается еще один дизайнерский проект — на этот раз с итальянским брендом обуви Gia Couture. И конечно, Роузи продолжает развивать свою бьюти-платформу Rose Inc., запущенную в 2018 году. «Я еще никому об этом не объявляла, но сюрпризом это не станет — в августесентябре мы запустим линию ухода за кожей лица». В детали модель не вдается, но раскрывает секрет, что акцент будет на «чистую красоту». Она даже обратилась к биотек-компании в Сан-Франциско, которая производит сквален — питающий кожу ингредиент, который теперь экологично добывают из сахарного тростника, а не из печени акулы, как раньше. «В бьюти-продуктах я больше всего ценю их силу изменять людей. У меня всю жизнь проблемы с кожей — акне, поэтому я ценю хороший уход. Для многих людей косметика, кремы — это что-то поверхностное и глупое. И пусть, я не спорю. Но все же, если копнуть глубже, эти внешние изменения могут повлечь за собой позитивные перемены в отношении к себе, самооценке». Роузи всегда хотела быть больше чем просто моделью. Она начала мыслить стратегически, когда ей окончательно надоело быть самым незначительным персонажем на любой съемке, существом без голоса. Сегодня женщина с 18-летним опытом работы требует, чтобы ее голос был наконец услышан. Но она уважает коллаборации и работу в команде: «Я помню, на одном интервью меня спросили, не контролфрик ли я. И тогда я поняла, что это точно не про меня. Я люблю, когда люди делятся своими идеями. И единственное, что я бы хотела контролировать, — это свой успех, свое настроение и свою судьбу».
За 90 минут нашей Zoom-встречи я не заметила ничего «фрикового», никаких звоночков. Она была расслабленной, излучала тепло и благородство. Когда я спрашиваю ее об отношении к возрасту, она начинает смеяться. «Знаете, меня всегда привлекали люди, которые чуть старше меня... Это же так очевидно!» — говорит Роузи с улыбкой, намекая, ясное дело, на 20-летнюю разницу в возрасте с Джейсоном Стейтемом. «Почти весь свой бизнес, свою карьеру я построила на том, как я выгляжу. Так что мой ответ на этот вопрос про старение может вскоре кардинально поменяться. Но сейчас мне 33 — я вижу морщинки, замечаю, что не все в моем теле осталось на прежнем месте после родов. Окей, я могу с этим жить и работать. Но, зная себя, со временем и с возрастом я все равно будут стараться выглядеть и чувствовать себя моложе». Но возвращаемся к семье. «Мама не даст соврать — я терпеть не могу, когда мной командуют. И теперь я вижу эту же черту в своем сыне. Да и Джейсон такой же, отсюда все наши конфликты, пусть редкие, в отношениях — мы оба очень упертые. И вот третий член упертой команды — малыш Джек. Так что иногда наша семья похожа на поле боя, но это жизнь». Кажется, наша героиня не найдет в Лондоне ту самую хватку, тот стержень, которых ей так не хватало в Лос-Анджелесе. Да и зачем искать — железная хватка есть у самой Роузи, и она использует ее на любом крутом повороте судьбы. ■
0
119.00
