В Авдеевку пока попасть непросто - город находится, как пишут в сводках, «под постоянным огневым воздействием врага». Но гуманитарщиков пускают, и меня взяли с собой кубанские парни и девчонки из «Доброго дела». Девушек посадили возле сдвижной двери «буханки», хоть какой-то шанс вывалиться из машины вовремя. Я уютно устроился на полу напротив, между генератором и канистрой с бензином, прицепил на бронежилет и включил «детектор дронов». Детектор пока молчит, мы только выезжаем из Ясиноватой, но я не успеваю моргнуть глазом, как оказываемся в так называемой Промке. Промзона между двумя городами-спутниками - это один из самых горячих участков обороны Донецка до СВО и после ее начала. От «Промки» остались рожки да ножки. На горизонте, красиво подсвеченные нежным утренним солнцем, стоят десятки обглоданных бетонных колонн, опоры крыши какого-то цеха. Их за явное сходство прозвали «Стоунхендж».
В этот момент до меня доходит, почему в последние два года жители Ясиноватой передвигались по городу дворами, чтобы была хоть какая-то вероятность прикрыться от взрыва снарядов стеной здания. Или забежать в подъезд во время обстрела. Все было очень близко, считаные километры и сотни метров до передка, но тогда это не ощущалось.
Проезжаем горящую хату - взрыв раскрыл стены наружу, как лепестки у цветка. Судя по свежей земле и языкам пламени, прилет был совсем недавно. Прикидываю, что из вражеской артиллерии могло достать до этого места и так точно? Только дрон. У девушки-волонтерши, сидящей напротив меня, вдруг задрожала нога, такими мелкими судорогами. Она хватается руками за колено, и в этот момент у меня на груди начинает пищать дрон-детектор, экран у него становится красным, определился даже тип дрона - один из самых распространенных, Mavic. Нашим «мавикам» здесь разведывать нечего, бои идут уже в десятке километров от Авдеевки. Значит, вражеский. Ведет наблюдение или ищет достойную цель. Думаю, что делать, и прихожу к мысли, что делать нечего, остается только ехать вперед да смотреть в окно. За окном паники не наблюдается, стоят на обочинах машины, навстречу проехал танк с огромным дронозащитным «мангалом», наваренным над башней.
Мы потом смеялись над этим дрожащим девичьим коленом и обсуждали: почему оно сработало раньше дрон-детектора? Научных объяснений не нашли, только мистические.
ПРЕДАТЕЛИ И ВЕРНЫЕ
Не мной замечено, что все города, которые штурмовала армия, выглядят одинаково. Добавлю лишь, что и люди, оставшиеся в этих городах, дождавшиеся освобождения, очень похожи. Они заглянули за край, им открылось что-то важное. Их можно назвать и просветленными, и праведниками. Эти муки и мытарства они выбрали добровольно, никто не заставлял. Мир в такие города не приходит мгновенно, военный синдром еще долго конвульсирует в развалинах, пускает метастазы. Их лечат как могут.
Почти все дороги в Авдеевке не просто расчищены, а выметены до чистого асфальта. Я стою под стеночкой с немолодым мужиком в знакомой по «Азовстали» спецовке холдинга «Метинвест». На авдеевском «Коксохиме» работало 70% жителей, и хозяин у него был все тот же, украинский олигарх Ринат Ахметов, предавший в 2014 году родной Донбасс. Его здесь ненавидят так же, как Порошенко и Зеленского. А может, и сильнее, в отличие от далеких и чужих киевских политиканов. Потому что когда-то Ахметов был плоть от плоти Донбасса, вырос в «Нахаловке» в доме с земляными полами, здесь же и сколотил свое оглушительное состояние, а потом не просто предал своих, перешел на сторону врага. Или денег. В Донбассе такое не прощают, край суровый. И мой собеседник, конечно же, не жалуется на подлых олигархов, а пытается убедить меня, что у него в целом все хорошо. Вода есть (показывает рукой) - вон, скважина. Штурм пережил и даже в подвал не спускался, пули и осколки обошли стороной. И мы говорим с Сергеем про завод, он проработал там всю жизнь в газовой службе. Может, завод его и не отпустил из Авдеевки? Может, и так. Сергей рассказывает:
- В Киев очень много оборудования повывозили. Вот, пока все не вывезли, не успокоились. Запустят ли обратно завод? Надеемся, девять тысяч человек на нем работали.
- Вас не обижали вэсэушники за то, что вы остались?
Сергей показывает рукой на лавочку у подъезда:
- Вон, товарищ сидит, пару раз с ним получали за это. Сидим на этой же лавочке, подошли: «Чего тут сидим? Кого ждем?». Телефон разбили. Похоже, под чем-то были, тут много таких бродило. И все по-русски говорили. Западенцы встречались, но редко. С одним поговорили. Он: «Дочку замуж выдаю в деревню, денег приехал заработать». Странные они какие-то… Понимание жизни странное, - резюмирует Сергей.
Мимо нас проскакивает явление, инопланетно смотрящееся в сегодняшней Авдеевке. Молодой статный парень в хорошем спортивном костюме, на дорогом велосипеде. Как с московской велодорожки выехал. Машет Сергею рукой и уносится вдаль.
Сергей объясняет:
- А Леша у нас чуть не погиб. Его к стенке ставили расстреливать как дезертира и уклониста. А он просто рослый, ему 16 лет только исполнилось. Отстояли, принесли документы.
СОБАКОДЕТЕКТОР
По старой, мариупольской, памяти я собирался в Авдеевку обстоятельно. Планировал съездить на донецкий хлебзавод, закупить хлеба, потом на один окраинный оптовый рынок за тушенкой и колбасой. И с удивлением узнал, что в Авдеевке с тушенкой и макаронами полный порядок. А вот любые источники света на вес золота. Поэтому закупился фонариками и батарейками и раздавал их щедрой рукой. Важный момент - как их у меня брали! Как подарок от друга, такое было ощущение.
К пункту раздачи гуманитарки постепенно стягиваются местные жители. Меня особо попросили не снимать само здание, чтобы оно не превратилось в приоритетную цель для ВСУ. По городу и так стабильно прилетает каждые пять-десять минут. Сопровождающий нас боец из военной полиции не прохлаждается в теньке, а стоит на дороге и вглядывается в небо. По его фигуре чувствуется, что он очень напряжен. И пару раз командует: «В укрытие!». И мы залетаем в ближайший подъезд. Наши начинают отвечать. «Смерч» или «Ураган» методично, ракету за ракетой, выпускает целый пакет. И на какое-то время становится тихо. Приходят собаки и продавщица единственного оставшегося авдеевского магазина Света. Говорит, что 30 января пришла последняя машина с продуктами и магазин закрылся сам по себе. Штурм он пережил - стекла вставить, крышу залатать - и можно работать дальше.
- Скорее бы электричество дали, - вздыхает Света, - мы же два года без него жили!
- ?!
- Генераторы, пауэрбанки, солнечные батареи. Связь работала, если на последний этаж поднимаешься. А не звонить было нельзя. Родители - с одной стороны линии фронта, дети - с другой. Я детей через три границы в Россию вывозила…
- Простите за дурацкий вопрос: почему не уехали?
- Так у меня дети в Снежном (это ДНР. - Авт.), я старшую четыре года не видела, младшую - два.
Говорим про гуманитарку. Света замечает, что с тем, что привозили украинцы, не сравнить по качеству… Нас прерывает прилет выше по улице. Выхода мы не слышали - говорили. Все вздрагивает вокруг, и к нам прижимаются две собаки, прямо к коленям. Света объясняет:
- Они слышат выход, сразу поворачиваются в ту сторону, и мы уже понимаем, откуда летит и когда у нас будет. Мы вообще разучились громко разговаривать - все время слушаем, что вокруг.
БАРЫШНЯ ПРИЕХАЛА ЗА МУЖЕМ
Пока говорю со Светой, замечаю, что за ее спиной, с другой стороны улицы все время ходит немолодая женщина - выносит строительный мусор, обломки оконных рам. Перебегаю через улицу, нахожу набитую ногами тропку. Просто так здесь по траве ходить не нужно. ВСУ закидывали город «лепестками» прямо во время боев, пытаясь помешать штурмующим. Где живет женщина, определить несложно. Мертвая пятиэтажка, двери подъездов, затянутые паутиной, заваленные обломками, и вдруг… цветничок! Дверь даже покрашена в веселый голубой цвет, на ней написано мелом: «Здесь живут люди, четыре человека». Стучусь, кричу: «Есть кто живой?». Есть. Выходит женщина, называется Ритой и даже говорит мне немного кокетливо:
- Ой, у меня все руки в винегрете… Обед готовлю. Нет, не голодали никогда. Свет - маленький фонарик у меня, на голову. И свечки. Мы же привыкли, темнеть начинает, спать ложимся. Я вот до сих пор под тремя одеялами сплю. Холодно, сквозняки гуляют.
Раиса, конечно же, работала на «Коксохиме», 32 года, от бункеровщика до машиниста сушильных установок, четвертый разряд. Скупо говорит, что осталась в Авдеевке сознательно, хотя родни в Большой России и на территориях ЛДНР нет. Просто не уехала с родной земли и все. Заметил уже, что разговоры о политике здесь не просто табуированы, их не поддерживают. Фигура умолчания. Что тут обсуждать? Люди поставили свои жизни, чтобы остаться и дождаться России.
Прощаюсь, меня уже торопят. Гуманитарку разгрузили, и больше оставаться здесь не нужно. Я забегаю на минутку в распределительный центр. Несколько генераторов, их в определенное время запускают, чтобы люди смогли зарядиться. Коробки с апельсинами, штабеля бананов - дозревают.
Есть даже столик с электрочайником, чтобы попить горячего или заварить лапшу. На стене - простой и понятный список документов для получения паспорта России. Текст Гимна России и инструкция, как настроить интернет в телефоне. В Авдеевке уже заработал местный мобильный оператор «Феникс». Мы торопливо прощаемся: нам еще нужно выехать из Авдеевки.
Едва покидаем границу города, нам вслед что-то ляпает, и к небу встает столб дыма. Выключаю детектор дронов, толку от него в такой ситуации нет. Смотрю, как за окном мельтешат надписи на заборах: «Проверено, мин нет». Разговариваю с барышней-волонтером из Екатеринбурга, чтобы как-то отвлечься от тревожных мыслей. И моя собеседница тоже хватается за эту возможность - не думать о происходящем вокруг. Я видел, как эта девушка перегладила всех авдеевских собак, на сколько хватало взора. Собаки выстраивались к ней в очередь! Подумал тогда, мол, это какая-то особенная девушка, что-то в ней есть, собаки чуют, а они не ошибаются. И я не ошибся. Наташа Гаврюшенко говорит мне просто:
- Я сюда за мужем приехала. Он из 385-й бригады, артиллерийская разведка. Воевал под Сватово, теперь на Авдеевском направлении. Жду, когда ему дадут отпуск, комбат говорит, что сейчас не может вывести ребят с позиций. Вот, помогаю людям и жду.
- А муж знает, что вы приехали?
Наташа смеется:
- Конечно! Он мне сразу: «Собирайся и езжай домой!»
- А вы?
- А я ему так и сказала: я за тебя выходила, чтобы всегда быть с тобой рядом.
Я замечаю, что тут крыть нечем и возразить нечего. От души желаю супругам встретиться как можно быстрее, и кто-то услышал эти просьбы, не только мои, конечно. Когда писались эти строки, Наташа сообщила, что муж вышел с позиций и получил отпуск. Кажется, началась светлая полоса, пусть она будет шире и длиннее.
0
12.00
